Небратья

– Не надо, – прошептала Альбина.

– Давай сама, – предложила Рита. – У тебя пистолет в руке.

В ладони у этой бестии действительно был пистолет. Она поколебалась, медленно подняла его.

Антон, видя эту картину, вскинул автомат. Он успел бы среагировать, пойди история по другому сценарию. Альбина приставила короткий ствол к виску. В безумном взоре на какой-то миг мелькнуло недоумение. Мол, что я задумала?

«У нее точно крыша съехала, – подумал Антон. – Обычно женщины стреляют себе в сердце. Переживают, что будут некрасивые в гробу».

Хлопнул выстрел. Откинулась голова. Искорка безумия превратилась в ледышку и растаяла. Пистолет был маленького калибра – выходного отверстия пуля не оставила.

Матусевич категорически не хотел уходить из жизни. Он повалился на спину, начал всхлипывать, с ужасом смотрел на лица, нависшие над ним. Это было жалкое зрелище. Маленький человечек с прилизанными редкими волосами умирал от страха.

– Красавец, – задумчиво проговорил Воронец. – Ему бы щеточку усов под носом.

– Фу, Василь Егорович! – Антон брезгливо поводил носом. – От тебя воняет. В тебе кто-то умер и разлагается.

– Что вы делаете? Оставьте меня в покое, – прошамкал беззубым ртом первый городской нацист.

– Люстрация, Василь Егорович, – объяснил Антон. – Закон об очищении власти в действии. Мужики, кто-нибудь хочет его прикончить?

Никто не хотел, но не стал бы возражать, если бы это сделали другие.

– Да пошел он к такой-то матери, – заявил Кабанов, осерчал и метким ударом расколотил Матусевичу челюсть.

Тот продолжал что-то шамкать, но уже беззвучно. Второй удар разбил губу и парочку носовых хрящей.

– Кстати, я могу предсказать судьбу любого человека по количеству вмятин на его лице, – сказал Роман.

– Пусть живет. – Антон плюнул в рожу фашисту. – Вернее, пусть существует, растение хреново. Его и без нас умертвят, не волнуйтесь. Свои же партайгеноссе и прикончат. Не нужно им это позорище. Ладно, пора и в путь. За лесом ждет машина. Забираем моих родителей и валим отсюда.

– Меня сейчас вырвет, – как-то глухо сообщил Воронец. – Ну и погуляли мы с вами, мужики!

– Все в порядке, Рома, – процедил Кабанов. – Мы не ангелы, но все сделали правильно. Это фашисты, мразь с оружием, которая убивает людей, не согласных с ними. Пусть катятся в ад. Их там уже ждут.

– Куда поедем-то, командир? – спросил Воронец.

– Не знаю. – Антон пожал плечами и покосился на женский силуэт, скорбно застывший на фоне темнеющего неба. – Можно в Луганск или в Донецк. Все дороги нам, парни, открыты. Жаль только, что могилку Виктора больше навестить не смогу.

Прошло не больше часа. Они сидели в джипе, который торжественно обещали когда-нибудь вернуть владельцу. Задние сиденья из машины были удалены, вместо них установлены боковые лавки.

Пространство между ними спецназовцы превратили в кровать, на которой спала Мария Александровна. Рядом с ней клевал носом Юрий Степанович. Остальные бодрствовали.

Антон в течение нескольких минут описывал полковнику Калашникову сложившуюся ситуацию. Отец-командир выслушал его и провалился в ступор. Телефон Кабанова был поставлен на громкую связь, зарядка в нем еще не кончилась.

– Ну, что я вам скажу, дорогие мои. Хорошо, что без потерь… – Полковник замолчал.

– Мы без денег, а я еще и без документов, – напомнил ему Антон. – С нами больные родители… и еще кое-кто. Первый же встречный украинский милиционер имеет полное право расстрелять нас из всех видов оружия.

– Конечно, – согласился Калашников. – Именно так я и сделал бы на его месте.

– Мы можем попытаться прорваться в зону АТО, но дальше вам придется нас вытаскивать, – сказал Андрей.

Полковник молчал.

– Я правильно понимаю, Владимир Николаевич, что вы не горите желанием оказывать нам содействие?

– Эх, слуга царю, отец солдатам!.. – пробормотал Кабанов.

– А ты, Кабанов, там заткнись, – разозлился полковник. – Я прекрасно тебя слышу. – Вот что, мужики, – внезапно сменил он тональность. – Вы же отпускники, только три дня отгуляли. Так какого хрена рветесь обратно в родные пенаты? По службе соскучились?

– Вы о чем, Владимир Николаевич? – не понял Антон.

– О том, что вам нужно отдохнуть. Во всяком случае, догулять свой законный отпуск. Как начет Крыма, а?

Предложение было, мягко говоря, неожиданным. Спецназовцы переглянулись.

– Это ведь ближе, чем Луганск, – развивал идею полковник. – Всего-то проехать через пару областей, в которых вас точно искать не будут. Что, ребята, совсем нет денег, нищеброды вы мои?

– У меня есть. Взяла из-под половицы, когда убегали, – пробормотала Рита. – Около тридцати тысяч гривен.

– Это чей я голос слышу? – насторожился полковник. – Ага, понимаю, «еще кое-кто». Не попахивает ли медовым отпуском, капитан? Ладно, шучу, прости старика. Я позвоню в санаторий Министерства обороны, и для твоих родителей там найдется уголок, где они будут обеспечены надлежащим уходом. А вы уж сами решите, где и с кем отдыхать.

– И как мы, по вашему мнению, туда доберемся? – иронично осведомился Антон. – Украинская граница с утра была на замке. Все въезды в Крым охраняют очень злые укропы.