Небратья

Капитан колебался. Искать потайную дверь? Полная дурь. Пусть она и найдется, но спецназовцам не удастся прокрасться бесшумно, да и времени нет.

Боевики этой штукой не воспользуются. Они про нее не знают. А Аминат Исаева не такая уж идиотка, чтобы ставить террористов в известность.

Офицеры присоединялись к своим бойцам. Антон пролез через штакетник, затаился в кустах черешни. У него возникло неодолимое желание сорвать пунцовую перезревшую ягоду, смачно разжевать, выплюнуть косточку.

Он подал знак Воронцу, разлегшемуся за дровяником, сместиться ближе к сараю. На всякий, как говорится. Кабанову велено было перебираться туда же. Нечего тут корчить непонимающее лицо!

– Убрать спецназ, живо! – вдруг истошно взвыл террорист, находившийся в доме. Видимо, «ротация участников АТО» не осталась незамеченной. – Вы что, не поняли?! Немедленно убрать спецназ!

– И вернуть обратно полицию, – невозмутимо пробормотал один из бойцов, находившихся на передовой позиции.

– Ага, прямо сейчас, – с ухмылкой проговорил его товарищ.

Боевик продолжал надрываться, уверял, что если спецназ не уберется восвояси, то он тут же приступит к ликвидации заложников.

– Напрягаем мы их, – прокомментировал ситуацию тот же боец. – Странно, а вот нас своим присутствием они нисколько не смущают.

– Эй, братва! – закричал из черешни Антон. – Вы совсем-то с головой не ссорьтесь, договорились? Вы же не шахиды. Жизнь прекрасна, согласитесь! Даже в тюрьме! В общем, слушай расклад! Вас блокировала группа специального назначения «Стяг». Сразу предупреждаю – мы злые, потому как не выспались. Имеется приказ – уничтожить банду, если вы начнете глупить. Убьете хоть одного заложника – проводим штурм и валим всех до одного! Что в вас ценного, чтобы оставлять в живых? Сложите оружие – сохраните жизнь. Мы люди официальные, а смертная казнь в стране, к сожалению, отменена. Да, тюрьма не сахар, но лучше, чем перспектива бесславно сдохнуть. Десять минут вам на то, чтобы пораскинуть последними мозгами и принять правильное решение. Это, кстати, очень много времени.

– Да пошел ты, начальник! – подумав, крикнул Тархан.

От внимания капитана не ускользнуло, что голос боевика как-то надломился и сделался глуше.

– А как тебе такой расклад, начальник? Мы не боимся смерти. Десять минут – это нормально! Вам как раз хватит их на то, чтобы подогнать к крыльцу «Газель» и всем уйти. Я клянусь, мы будем расстреливать заложников! А здесь такие очаровательные крошки!.. – Боевик глумливо поцокал языком. – Даже жалко, но что делать? Ты понял, начальник?

Антон ничего не ответил. Он не считал, что последнее слово определяет все, сместился от черешни ближе к сараям и оказался в «слепой» зоне. Там он привстал на колено и подал знак бойцам. Двое или трое из них демонстративно заворочались на другой стороне дороги, впрочем, из укрытий не выходили.

В доме заволновались. Похоже, все трое боевиков в данную минуту находились на фронтальной стороне здания.

Нервы капитана натянулись до предела. Что бы он ни говорил, существовала вероятность, что спецназ имеет дело с фанатиками и стрельба по заложникам не исключается.

Пальба действительно разразилась. Слава богу, не по гражданским! У террористов отказали нервы, они выпустили несколько длинных очередей через дорогу. Никто не пострадал.

Зашевелились кусты на западной стороне участка. Там образовались два бугорка, в принципе похожие на запущенные клумбы. Спецназовцы энергично перемещались, скатились с огорода, поползли по дорожкам. Риск был отчаянный, но в этот момент в западном окне никого не оказалось.

Бойцы привстали, бесшумно одолели открытое пространство, затаились под окном детской комнаты. Оставался один рывок – в дом. Несколько секунд лихорадочной возни, и дело в шляпе. За жизнь своих бойцов Антон не волновался – ребята натасканные.

Но вдруг эти твари успеют открыть огонь по заложникам? Отпускать бандитов нельзя. Нет никакой гарантии в том, что они не убьют в горах всю семью Исаевых как ненужных свидетелей.

Какая досада! Бойцы уже готовились к прыжку на подоконник, когда в доме раздалась зычная ругань главаря. Боевики забегали по комнатам. У них хватало ума не приближаться к окнам.

На лицах бойцов отразилось расстройство. Им приходилось держать паузу, не гнать коней, не лезть на рожон, убеждать врага в том, что он все делает правильно.

В доме царила атмосфера беспросветного уныния, помноженного на нервозность. Боевики прекратили транжирить боеприпасы. Артур презрительно скривился, отполз от порога, перезарядил автомат. В детской комнате заплакал ребенок.

Обозленный Тархан ворвался туда, ударил прикладом съежившуюся женщину и закричал:

– Заткни своих щенят, сука, пока я их сам не успокоил! Еще один писк!..

Треснула кожа на скуле Аминат, брызнула кровь. Женщина заплакала, обняла чернявую девочку, которая размазывала слезы кулачками. Встрепенулся мальчишка лет пяти. Он тоже плакал, но нашел в себе решимость с вызовом посмотреть на обидчика матери.

Тархан перехватил его взгляд, злобно засмеялся.