Небытие (СИ)

— Утро и дела идут определённо лучше, чем до комы. Раньше я просто лежал, не в силах подняться, даже просто не желая что-нибудь сделать. Теперь такое происходит редко. Каждый день после сна я делаю разминку, комплекс упражнений для мышц, которые мне показал доктор, после чего моюсь, если грязный, и иду кушать. Мать готовит неплохо, но, когда уйду отсюда, не буду есть её пищу всё равно. Буду заваривать кашу. Думаю, посижу дома пару недель. Почитаю.

— Перемены в утренней рутине — хороший знак, но, — психолог отрицательно кивнул пальцем, — будничная лень — плохой. Та же самая апатия сковала тебя перед комой, заставив выпить банку таблеток, и полторы недели назад, когда ты пытался наложить на себя руки. Постарайся найти работу, хотя бы на полставки, но обязательно без напряжённой физической нагрузки. Тебе показана лишь умеренная.

— Это не апатия, а чистая лень, Виктор Николаевич. Скоро пройдёт.

— Сделаем перерыв перед главными вопросами? — спросил доктор.

Саша кивнул.

Психолог продолжил записывать информацию в карточку, а парень — смотреть на картины. Старые часы монотонно тикали, отнюдь не раздражительно, а даже усыпляюще. Через две минуты Виктор Николаевич отложил карточку, взял в руки блокнот.

— Красивые картины, не правда ли? Скажи мне, пожалуйста, Саш, что именно в них тебя привлекает? В прошлый раз, когда тебя привели сюда, ты смог успокоиться, лишь глядя на них.

Парень вздохнул:

— Эта роща словно срисована с пейзажа у нашего домика в том мире. Только ветер там был не такой сильный. А женщина… У неё глаза моей мамы. Той, умной и хорошей. Не раздражающей.

— Ты пробыл в коме два года, Саш, — кивнул сам себе Виктор Николаевич. — Вторая степень. В это время твоё тело почти не реагировало на внешние раздражители, скажем, пощекочи я тебя, ответного движения мне бы не пришло. Ты бы даже не улыбнулся. А вот твой мозг продолжал работать, формируя видения.

— Это не видения, — тон Саши дрогнул, но мышцы лица не напряглись, продолжил он спокойно, однако настороженно: — Это чудесный мир, который ждёт нас после смерти. Там я был другим, там всё было другим. И я чувствовал, что это не фантазия. Запахи, холод, тепло, прикосновения. Вкусы. Разве может быть неправдой то, что я кушал, спал и видел сны, развлекался с любимыми, в конце концов?

— Три или два раза у тебя происходила эякуляция во сне, что доказывает: твои развлечения с мальчиками-девочками — значения не имеет — были иллюзией. Тот мир — утопия. А их не бывает, как и антиутопий. На Земле всё устроено так, чтобы сохранить равновесие: субъективного добра, не менее субъективного зла, жизни, воды, земли — всего. Человек, правда, шалит. За это он и поплатится.

Саша развёл руками:

— Так я и не был на Земле. Та мама объяснила мне, что в это место попадают после смерти либо если душа отделилась от тела. Я не перестану верить в него, так как видел. Меня там ждут друзья, настоящие, верные. Мама с папой… Вы слишком твердолобы для этого.

— Я — математик по жизни, — улыбнулся Виктор Николаевич. — Но всё равно верю в чудеса. Никто не знает, что нас ждёт за углом. Проблема заключается не в твоей или моей вере, а в возможности навредить себе. Тот мир влечёт, результат чего ты показал неделю назад, чуть не совершив суицид. Повторюсь, Саша, дело не в вере, а в безопасности. Я просто хочу донести до тебя, что та утопия и вправду могла оказаться лишь видением, ведь ты не умер до конца, а был в коме, где такое не редкость. Есть большая вероятность, что после смерти ты не попадёшь в тот мир, что ты просто умрёшь. Погрузишься в некробиоз. Тебя не станет. Ты понимаешь риск?

— Да. Поэтому и передумал убивать себя. Всему своё время.

— Твоё решение не изменится во время кризисов, депрессий?

— За эту неделю я испытал их достаточно. Нет, не изменится. Теперь в такие моменты мне хочется не убиться, а убивать. Это нормально?

Виктор Николаевич легонько кивнул, не подразумевая ни положительный, ни отрицательный ответ. Приступил к заполнению карточки, через минуту заговорил, не отрываясь от процесса:

— Сегодня ты отправишься домой, Саш, в следующий раз мы встретимся через семь дней. Раз ты жаловался, что у тебя проблемы со сном, я всё-таки выпишу рецепт. Я верю тебе, но не принимай больше одной таблетки, не смотря на указания: ты не до конца восстановился… И знаешь, не будь я таким добрым по жизни, я бы никогда не пошёл в психологи… Мне часто приходилось отдавать другим что-то, в чём я нуждаюсь, только из-за доброты. Я хочу сделать тебе подарок. Ту картину за моей спиной «Портрет актрисы Жанны Самари». Это копия. Не трудно заметить, как она тебе нравится. Думаю, в тяжёлые моменты ты будешь смотреть на неё, понимая, что где-то там, далеко-далеко, есть кто-то, кто тебя ждёт. И только благодаря этой мысли тебе станет легче, появится желание пережить тяжёлый момент. Появится желание жить.

***