Нечаев: Созидатель разрушения

Не располагая теоретическими знаниями, Нечаев подбирал чужие мысли, казавшиеся ему привлекательными, и не задумываясь вставлял в свои листовки, катехизисы, программы, лишь бы эти мысли содействовали скорейшему крушению самодержавия. Будущего вождя «Народной расправы» нисколько не волновали нравственные категории, его влекла фанатическая страсть к разрушению, к революции, во что бы то ни стало, потому что он желал уничтожить тот строй, которому он не был нужен, в котором ему не было подобающего места, того вожделенного места, что он для себя предназначал. Сергей не пропускал даже самого малозначительного случая, пользовался любым обстоятельством, лишь бы они вели к сокрушению монархии, даже если они способны создать микроскопическую трещинку в ее фундаменте. Приведу извлечение из показаний Енишерлова, записанных им во время следствия над нечаевцами, и отрывок из его воспоминаний:

«Нечаев был одним из тех людей, которые хотели эксплуатировать студенческое движение для своих целей. Я находил всегда Нечаева в озлобленном и скептическом настроении человека, которому не удалось предпринять дело, который не услышал сочувственного отклика. По его выражению, русское общество состоит из холопов, в которых не вспыхнет революционная искра, как бы ни раздували. Из этого общества студенческая среда наиболее благоприятна революционной пропаганде; но и в ней пропаганда тогда только будет иметь успех, когда скроется на первых порах под каким-нибудь лично студенческим делом. Нечаев искал сочувствия в студенческой среде и не встретил. Разочарованный, он задался намерением, с одной стороны, отомстить несочувствующим людям, а с другой стороны, выставить, за неимением революционной оппозиции, ее призрак, смутить и встревожить общество какой-нибудь шумной, безобразной выходкой».[237]

Все, что пишет о Нечаеве Енишерлов, его бывший друг и единомышленник, хорошо ложится на канву из известных фактов и не вступает с ними в противоречие. Вскоре борец за свободу и счастье «холопов» начал проявлять странности, которых никак не ожидали петербургские знакомые Нечаева, хотя и хорошо его знавшие. «От Нечаева из-за границы получены письма, — вспоминал Енишерлов, — адресованные ко многим липам, на коих косо смотрит 3-е отделение. Письма — крайне нахального содержания — по всей вероятности, прочитаны (перлюстрированы. — Ф. Л.) перед их доставлением. <…> Это было скудоумие в сочетании с низостью».[238] А удивительного ничего не происходило, никакого «скудоумия» не было — Нечаев, в соответствии со своими убеждениями, желал репрессией в отношении своих адресатов и таким простым способом плодил недовольных правительством. Он впервые в России реализовал один из главнейших принципов революционера — чем хуже, тем лучше. Сергей превосходно понимал, что делает, и восторгался простотой и беспроигрышностью своей выдумки. Перехватит полиция конверт с прокламацией и письмом — хорошо: узнают о существовании в Европе мощного революционного центра, адресаты попадут в тюрьму и увеличат число недовольных; проскочит корреспонденция мимо перлюстрата — тоже хорошо: кто-то прочтет, передаст другим, авось ряды «прозревших» возрастут. А ведь недовольные и «прозревшие» — это его, Нечаева, ратники, будущие бойцы «Народных расправ».

Первое известие от «беглеца» пришло В. Ф. Орлову, его ближайшему другу и помощнику. «Европа ждет услышать слово из России», — писал он другу.[239] Томилова получила письмо еще из Брюсселя 8 марта 1869 года. Она под поручительство Орлова отправила Нечаеву 100 рублей. 17 марта из Женевы пришла телеграмма с просьбой занять денег у Зубкова,[240] а 25 марта Томиловой вручили второе письмо.

«Милая тетенька, — писал Нечаев, — не удивляйтесь, что я в Женеве остался. Я не могу отправиться во Францию для закупок товара, пока не получу сполна всех счетов за последнее время. Поторопитесь составить из всех приходно-расходных книг за последнее полугодие хотя сжатую, но тем не менее ясную отчетность о том, сколько, где и когда было и есть товара нашего производства, полный перечень продуктов и мест где он теперь. Без таких данных можно закупить или очень много, или же очень мало.