Нечаянная мелодия ночи

Он продолжал вопить еще минуту-другую и даже радостно обнял неизвестную мне особу. А я все пыталась через дверную щель увидеть, кого это он так радостно приветствует. Но была точно уверена – это не мой директор решил почтить меня своим присутствием по случаю единственного прогула за всю школьную жизнь. И, пожалуй, это не подружка Игната, поскольку слишком уж громкие раздавались хлопки по плечу и спине, которые любая девушка просто не выдержала. Если конечно Игнат не перешел на тяжелоатлеток.

Когда же вот-вот из-за широкой спины Игната должен был показаться загадочный гость, я плотно прикрыла дверь комнаты. Я не помню, то ли мне надоело ждать, то ли смутное предчувствие прокралось к моему сердцу и я испугалась. Но от двери так и не отошла. И услышала приятный мужской голос.

– Давненько мы с тобой не виделись, Игнат.

– Да уж, – рассмеялся мой брат. – А это для меня? Странный знак внимания.

– Не обольщайся. Я помню, что у тебя есть сестричка. Маленькая такая и миленькая. Она что, в школе?

– Не думаю, она ужасная прогульщица. И лентяйка. Просыпается только к обеду, когда прилежные ее соученики благополучно возвращаются из храма науки.

– М-да? Вот уж не подумал бы. А всегда казалась такой отличницей и моралисткой. Интересно, чем она занимается по ночам, если так поздно встает?

Ну, это уже было слишком! Мне изрядно надоело выслушивать этот бред, и я выскочила из комнаты. Не думаю, что в этот миг я была похожа на романтическую принцессу, ожидавшую своего принца. Босая, укутанная в плед, с растрепанными после сна волосами и перекошенным от негодования лицом.

В ответ на мое появление раздался удивленный свист.

– А она не такая уж маленькая, – заявил непрошеный гость.

– И не такая уж миленькая, – с радостью подхватил мой славный братишка.

В это мгновение мое лицо стало покрываться густой краской. Я во все глаза смотрела на друга моего брата. И от удивления даже не подумала, насколько «красиво» выгляжу.

А он улыбался мне белозубой улыбкой. Высоченный, широкоплечий. Зачесанные назад черные волосы удачно гармонировали с легким белым костюмом. И я тут же влюбилась. Моя первая любовь, как и положено, была внезапна, с первого взгляда и непременно посвящена другу старшего брата.

Он протянул мне веточку сирени. И мое дыхание остановилось. Так и должно было случиться. Сиреневое утро. Сиреневый запах. Белый легкий костюм. Широкие плечи. Умный проницательный взгляд. И – веточка сирени. Разве по-другому приходит первая любовь?

– Небось у нас под окном содрал? – кивнул на веточку мой добрый брат Игнат. И в одно мгновение разрушил идиллию.

Я свирепо на него посмотрела и тут же перевела уже нежный взгляд на гостя, осторожно приняв из его рук цветы.

– Какая чудесная, – я глубоко вдохнула сиреневый запах.

– Была чудесной, – поправил меня брат. – Теперь в домашних условиях она быстро скорчится, почернеет и накроется.

– У вас плохие домашние условия? – иронично спросил незваный гость. И мне понравилась его ирония.

– Наоборот, слишком хорошие для беспризорного цветка. Они привык к грязи, мокроте и солнечным ожогам.

Гость расхохотался во весь голос. И мне так понравился его смех.

– Ты такой же шутник, дружище.

– А ты такой же галантерейный зануда. Зато моя сестра изменилась, не правда ли?

– Да, стала красавицей – смущенно ответил приятель, явно кривя душой, поглядывая на мою лохматую голову, выглядывающую из-под пледа.

– Не-а, она просто слегка отупела. Видишь, какой у нее глупый взгляд.

Это было выше моих сил. И я, глотая слезы, заскочила в свою комнату. И закрыла ее на задвижку. И рухнула на диван, уткнувшись мокрым лицом в подушку. В эти минуты я ненавидела своего братца. Эти дурацкие шуточки, эти подленькие подколки. И только гораздо позднее я поняла, что этим нелепым шутовством он пытается меня защитить. От предстоящей боли, про которую он уже тогда знал.

Позднее, проводив своего приятеля, Игнат как всегда постучал в мою дверь. И виновато улыбнулся.

– Ты чего, Светик? Ревешь, что ли? Глупости все это! Ничего я такого не сказал… Ты же знаешь. Я всегда…

– Ты… Ты… Да, ты всегда! Всегда меня ненавидишь! А я тебя! Слышишь, я тебя тоже ненавижу, – я задыхалась. То ли от недостатка слов. То ли от их избытка. И в бешенстве стала колотить кулаками по груди брата.

Он молча ждал, когда я успокоюсь. И в его глазах я тогда впервые заметила грусть. И я успокоилась. И заплакала.

– Неужели это правда, Светик? – внимательный взгляд бегал по моему растерянному лицу. Мой брат понял, что я влюблена. И я не собиралась от него это скрывать. Я слишком долго ждала любви. И когда она явилась ко мне вот так, сиреневым утром, внезапно. Я никому не позволила бы ее отнять у меня. Потому что верила, что судьба является только тогда, когда ее не ждешь. Я еще не могла знать, что рок, бывает, является тоже внезапно. Тоже сиреневым утром и тоже в белом костюме.

– Неужели это правда, Светик? – Игнат повторил свой вопрос. И в его глазах по-прежнему прочитывалась плохо скрываемая грусть.

Я гордо встряхнула головой. Я много читала, что за любовь нужно бороться.