Нечаянная мелодия ночи

– Он слишком хорош собой, чтобы быть очень хорошим, – спокойно ответил Игнат.

– Ты же можешь совмещать эти два качества. Ты и красивый и хороший.

– Это для тебя, Светка. Потому что я твой брат. Но как знать… Для других… Вспомни хотя бы Полину.

– Ну, тогда, скажи мне все! – я повернулась к Игнату и вцепилась в его плечи. – Ну, скажи, что он тебе не нравится, что он плохой мальчик, что он слишком беден и слишком неудачлив, чтобы его чувства были искренними… Скажи все, что ты думаешь!

– Ты собираешься за него замуж?

– Все собираются замуж, когда влюблены. Но это еще ничего не значит.

Игнат улыбнулся. И я вдруг подумала, что это первая его улыбка за нашу встречу. И я вдруг заметила, что он похудел и в его взгляде – неприкрытая тоска. И мне вдруг захотелось ему сказать, давай сбежим отсюда. Здесь чудесное место, здесь люди, которых мы любим. Но… Здесь мы не будем счастливы. Потому что мы никогда не понимали счастье. И когда оно приходило, нам всегда хотелось большего. Что для нас счастье – это всего лишь путь к счастью. Его предвкушение, его легкое прикосновение. Но только не завоевание. Обладание для нас – это боль. Мы были несчастливы.

Позади нас, в комнате послышались голоса. Мы одновременно резко оглянулись. Денис и Рита оживленно о чем-то болтали. И, распахнув дверь балкона, потащили нас в дом. Я почти упала в объятия Дениса. Он был очень сильным, очень теплым и от него пахло почему-то хвоей. И я внезапно успокоилась. Я его любила. И эта тоска, которую я почувствовала находясь рядом с братом, мне показалась предвзятой, надуманной. И впервые я поняла, что мой брат мне стал приносить боль. И впервые мне показалось, что только Денис может спасти меня от этой непонятной тоски и этого непонятного одиночества. Денис, который, казалось, все перенял от Игната, кроме его непонятной, вечно скрываемой от всех грусти. Я не хотела больше угадывать грусть брата. Я хотела любить Дениса.

Я мельком посмотрела на Игната. Его лицо озаряла искренняя открытая улыбка. Его прежняя улыбка, которой он мне давно уже не улыбался. Он целовал Риту. И он был счастлив. И счастлив тоже почему-то без меня.

Елку мы решили наряжать в нашей с Денисом комнате. Это решение возникло как само собой разумеющееся, поскольку с момента приезда в нашей комнате сразу же возник хаос. И разбитые игрушки, дождик и другая елочная мишура здесь были вполне кстати. Рита отказалась участвовать в украшении и наблюдала за нами со стороны, примостившись с ногами на диване и затягиваясь сигаретой. Иногда я оборачивалась к ней, чтобы что-то спросить, чтобы дать понять, что она не одинока. И каждый раз наталкивалась на ее взгляд, устремленный на Дениса. Оценивающий, страстный взгляд влюбленной женщины. Взляд охотницы.

– Рита! – громко окликала я ее. – Как вы думаете, этот красный шар будет смотреться у верхушки или внизу?

– Что? – непонимающе переспрашивала она. – Ах, да! Впрочем, мне все равно.

Возможно, ей и было все равно по поводу елочных украшений. Но далеко не все равно в отношении моего парня.

Игнат, казалось, ничего не замечал. Он, как в детстве, радовался предстоящему празднику. Стрелял надо мной хлопушкой и разбивал игрушки на счастье. А мне уже было не до смеха. И не терпелось остаться с Денисом наедине.

Наконец елка была наряжена. Сверкала гирляндами и огоньками. Пахла морозом и хвоей. Она была великолепна. Но сегодня почему-то меньше всего напоминала мне о детстве. Она была чужой. И мне казалось, что мы вскоре будем отмечать чужой, незнакомый нам праздник.

Вечер мы решили провести в баре, который находился недалеко, в главном корпусе дома отдыха. Я заявила, что мы подойдем с Денисом чуть-чуть позднее. И даже не собиралась объяснять почему. Наши мужчины недоуменно переглянулись. И только Рита посмотрела на меня свысока. Это был прежний взгляд самоуверенной победительницы. И мне он пришелся не по вкусу. Он мне говорил, что я все равно проиграю.

Мы остались с Денисом одни. В белом теплом свитере, черных джинсах, сияющий белозубой улыбкой и хитрющим взглядом, в котором прыгали маленькие чертики, он был особенно хорош. И я отметила, что у него подленький взгляд хорошенького, знающего себе цену мальчика. Ну, почти как у Тома Круза. А я никогда не жаловала слащавых мальчишек. И я подумала, что я очень глупая, раз решила, что Денис может меня любить. Игнат прав. Кто любит с такой смазливой безукоризненной внешностью. С такой внешностью можно только делать карьеру. И я сразу же подумала о Рите.

– Она уже тебе предлагала работу на телевидении? – я решила задать вопрос прямо в лоб. Чтобы не оставить времени ему на раздумье.

Он раздумывать и не собирался. Денис расхохотался во весь голос. И я недовольно заметила, что у него обезоруживающий смех.