Нечаянная радость

Утром проснулась довольно рано и долго лежала, соображая, где она. Но нахлынувшие воспоминания болью отозвались в ее сердце. Она снова расплакалась. Облегчив немного душу слезами, поднялась, вскипятила чай. Продуктов в доме не было. Где-то нашла завалявшийся сухарик, размочила в горячем чае, пожевала без аппетита. Делать по дому ничего не хотелось, но она все же вымыла полы, протерла влажной тряпкой мебель, снимая накопившуюся за дни ее отсутствия пыль. Одевшись во все черное, вышла из дома.

На работу можно было не ходить, но и оставаться дома в гнетущем одиночестве тоже не хотелось. Девять дней, как не стало Виталика. Надо забежать в ближайшую от работы столовую и заказать поминальный обед. Но даже туда ехать рано. Чтобы как-то скоротать время, пошла пешком. Все думы сводились только к одному: теперь она одна.

Хоть и пил в последнее время Виталий, но ее не обижал. Только замкнулся в себе и все время молчал. Это молчание было настолько тяжелым, что не передать словами. Уж лучше бы он ругался. И зачем она ему сказала? Что уж теперь казниться? Время вспять не повернуть. А жаль!

И как теперь жить дальше? Накоплений никаких. С похоронами и поминками залезла по уши в долги. Помог, правда, профсоюз, выделив небольшую сумму. Соседи по дому собрали немного. Сослуживцы скинулись, кто сколько может. Но этого хватило только на похороны и поминки. А на девять дней пришлось занимать у Татьяны. Теперь она с ней долго не рассчитается. Правда, можно взять очередной отпуск и продолжать работать. Работа — вот единственное, что ей поможет. Да, точно. Теперь уж ничто не будет отвлекать, можно раньше приходить, задерживаться допоздна. А то и домой кое-что брать.

С этими мыслями Ирина дошла до столовой. Заведующей не было, но в бухгалтерии у нее приняли заказ, она рассчиталась, даже осталось немного денег. Она купила карамель, печенье и поехала на кладбище. Поплутав среди могил, нашла нужную. Венки еще не потеряли своего цвета, ограды не было, только маленькая табличка с фамилией.

Молодая женщина долго стояла у могилы, утирая слезы. Потом положила на холмик конфеты и печенье, медленно пошла с кладбища, не видя перед собой дороги.

После поминок вместе с сослуживицами Ирина вернулась на работу. Она не хотела оставаться одна. В ателье засиделась до полуночи, домой идти не решилась, а прилегла в кладовке на составленных в ряд стульях.

Утром поднялась с рассветом. Все тело ныло от неудобной и жесткой постели. Но все же она немного поспала. На электрической плитке вскипятила себе чай. На полке нашла чей-то хлеб. После скромного завтрака принялась за работу. За делом мысли куда-то уходили и не мешали трудиться.

— Ирина, ты что, не уходила домой? — удивленно спросила Татьяна, появившись в дверях пошивочной в начале рабочего дня.

— А что мне там делать? Здесь хоть есть чем заняться и я не чувствую себя такой одинокой.

Изматывая себя работой, Ирина сумела вернуть часть долга Татьяне и даже отложить на сороковины.

После сорока дней боль немного поутихла, перестало так щемить сердце. Молодая вдова уже не боялась вечерами возвращаться домой. Вместе с Татьяной они переставили мебель в комнате, чтобы как-то сменить обстановку. Теперь она не засиживалась допоздна в ателье, а брала с собой работу и вечерами перед телевизором шила. Расслабилась она, лишь вернув последний долг подруге.

Весна для Ирины пролетела незаметно. Лето донимало жарой, но не мешало работать с предельной нагрузкой. К этому времени в стране начались большие перемены в связи с перестройкой. Но на них это никак не отразилось: поток клиентов не иссякал. Многие оформляли заказы из ткани ателье, которой были завалены все подсобные помещения. Так они продержались довольно долго, но со временем посетителей становилось все меньше. Людям было не до обновок. Коллектив оказался на грани краха. Молодые женщины стали увольняться и искать себе другую работу. Перед оставшимися швеями встал вопрос: что делать дальше? Им предложили выкупить двухэтажное здание, где размещалось ателье. Естественно, таких денег ни у кого не оказалось. Вскоре в областных газетах появилось объявление о продаже здания на аукционе.

И все же они продолжали держаться на плаву.

Ателье, или то, что от него осталось, возглавила Татьяна. Женщина она была деловая, несмотря на молодость. Большие цеха, где когда-то работали более сотни женщин, опустели. Оставшиеся разместились в крохотном помещении рядом с кладовкой, с завидным постоянством продолжая каждый день приходить на работу.

Но и этому огоньку деловой жизни пришел конец. Приехали на иномарках представительные мужчины, по-хозяйски прошли по этажам, сгруппировались в одном из цехов и о чем-то долго спорили. Потом один из них заглянул к швеям.

— Кто здесь у вас главный? — Со своего рабочего места поднялась Татьяна. — Можно вас на минуту?

Женщины перестали работать и в испуге замерли, ожидая решения своей дальнейшей участи. Через десять минут Татьяна вернулась.

— Все, девчата. Теперь нам хана. Эти джентльмены купили наше здание и попросили в недельный срок его освободить.