Нечаянная роль

– Поздравляю, – сонно муркнула она. – Значит, ты остаёшься голосом канала «Россия».

Александр Валентинович игриво вздёрнул бровь и напыщенно сказал:

– Я бы предпочёл, чтобы меня называли просто… голос России.

Тася рассмеялась и, сев в шезлонге, взъерошила пышную мужнину шевелюру.

– Всегда подозревала, что от скромности ты не умрёшь.

– Эт точно! – благодушно поддакнул он и предложил. – Пошли что ли в номер, а то я скоро расплавлюсь.

– Пойдём, – охотно согласилась она.

Чета Брусниных быстро преодолела два десятка метров, отделяющих пляж от бунгало, ставшего на время их домом. Войдя внутрь, Александр Валентинович сходу плюхнулся спиной на кровать, которая обиженно не то скрипнула, не то хрюкнула. Ничего удивительного в этом не было. Не всякая конструкция способна безболезненно выдержать вот так вдруг рухнувшего на неё крупного дядьку семи пудов весом. Надобно отметить, корифей лицедейства отличался не только могучим телосложением, но и, несмотря на далеко не пионерский возраст, отменным здоровьем – непременным свойством настоящего сибиряка, каковым он по рождению являлся.

Когда Тася, ополоснувшись в душе, вошла в комнату, он всё так же блаженно валялся, широко раскинув в стороны руки и ноги и заполняя собой почти всю кровать. Жена озадаченно уставилась на него, как бы вопрошая: не многовато ли места ты занял, любимый? Я бы тоже не прочь прилечь. Он намёк проигнорировал и, продолжая лежать в том же положении, дурашливо сообщил:

– Я – морская звезда!

Она с напускной задумчивостью посмотрела на мужа, а потом скомандовала:

– Ну-ка, растопырь пальчики!

Во исполнение её пожелания он раздвинул пальцы на руках и даже попытался, хотя и с меньшим успехом, проделать то же на ногах.

– А теперь ты – снежинка, – с детской непосредственностью констатировала Тася, присаживаясь на край оккупированного муженьком ложа.

Нет, ну что за прелесть! – умильно подумал Александр Валентинович, привлекая её к себе…

Очнувшись, он обнаружил себя лежащим на боку со связанными за спиной руками. Сколько пришлось провалялся вот так, уткнувшись лицом в холодный бетон, поди знай, но определённо немало – руки и ноги страшно затекли. Голова раскалывалась от боли. И «раскалывалась», в данном случае, вовсе не являлось фигурой речи, применяемой к состоянию похмелья или всплеску артериального давления. Похоже, предварительно его сильно шандарахнули по затылку чем-то увесистым и твёрдым – волна боли накатывала именно оттуда. В пользу такого вывода, говорила и расплывшаяся под щекой небольшая липкая лужица, источавшая запах, который ни с чем невозможно перепутать – это был запах крови.

Ничего себе! Что за хрень? – попытался осмыслить происходящее Александр Валентинович. Попытаться-то он попытался, но что толку. Вокруг было темно и тихо. Только где-то вдалеке с секундным интервалом капала из неплотно закрытого крана вода. Гулкое эхо, дублировало соприкосновение каждой очередной капли с жестяной раковиной или поддоном. Это наводило на мысль, что он сейчас пребывал в каком-то просторном, пустом помещении. Чертовщина какая-то! Я же отчётливо помню, что мы с Таськой улеглись спать в нашем бунгало. А она-то где? – встревожился он, вспомнив о жене. Не дай бог, с ней что случилось! Одно лишь предположение, что с женой могло произойти что-то нехорошее, напрочь лишило его способности трезво соображать, а развитое актёрское воображение немедленно нарисовало серию жутких картин, одна другой страшнее…

В темноте послышались шаги и кто-то щёлкнул выключателем. Раздалось характерное гудение дросселей и сверху обрушился мертвенно-белый свет множества люминесцентных ламп, отчего Александр Валентинович поспешно зажмурился. Когда он освоился с освещением и открыл глаза, окружающая действительность приобрела более определённые очертания. Вероятнее всего он находился в изолированном секторе подземного паркинга мест на пятнадцать-двадцать. К такому заключению подталкивал и одиноко стоявший рядом белый минивэн – рестайлинговый Форд Транзит Комби пятого поколения, точно такой же, как у них в театре, с той лишь разницей, что тот был синий. Александр Валентинович успел заметить, что все стёкла автобуса, кроме лобовика и передних боковых, наглухо тонированы, левое переднее крыло изуродовано глубокой продольной царапиной длинной в полметра, номерной знак российский, содержит цифры семь, восемь и пять…