Нечаянная свадьба

– А то как же! – прошамкал тот. – Как при жизни враждовали Кураевы с Назаровыми, так и после смерти враждуют! А протасовские на давыдовских как хаживали стенка на стенку, так и теперь хаживают! Ужо я вам! – вдруг погрозил он своей клюкой в пространство. – Чего развоевались? Чего растопались?! Неужто опять черный всадник прыть своего коня показать решил?

Лида растерянно моргнула, но тут Фросенька выразительно кашлянула, а когда Лида посмотрела на нее, сделала витиеватый жест около головы, означающий, что у деда наблюдается некое завихрение в мозгах.

Так-то оно так, однако Лиде тоже послышался топот, доносившийся то ли издалека, то ли из-под земли. Неужто и у нее началось завихрение в мозгах?!

Впрочем, это неудивительно – после всего пережитого за какие-то несчастные два-три дня!

– Какой еще черный всадник? – опасливо спросила Лида.

– Какой-какой, – пробурчал сторож. – Был такой, он еще князя Кия в Вязню загнал в давние времена!

– Кий – это который в Киеве? – уточнила Лида, которая как девушка начитанная была знакома не только с произведениями изящной словесности, но и с некоторыми историческими сочинениями. У них в семье глубочайшим уважением пользовалась «История государства Российского» Карамзина – их знаменитого однофамильца, а может статься, и дальнего-предальнего родственника! И Лида с самого детства помнила приведенную Карамзиным цитату из летописи Нестора: «Братья Кий, Щек и Хорив с сестрою Лыбедью жили на трех горах… Они построили город и назвали оный именем старшего брата, то есть Киевом». – Тот самый Кий? Но как он тут оказался?

– Да неужто один Кий был на свете, который в Киеве? – снисходительно ухмыльнулся старик. – Вот меня, к примеру, Захаром звать, так неужто других Захаров нигде нету? В наших местах тоже княжил Кий, злобен нравом и жесток, и не было от него людям спасения. Однако явился однажды Черный всадник на черном коне и загнал его в самые глубокие топи Вязни, где вязни его и затянули на дно.

Лида вспомнила, что Феоктиста тоже рассказывала о каком-то злом князе, которого утопили вязни.

– А Черный всадник откуда взялся? – допытывалась она.

– А кто же его знает? – пожал плечами старик. – Говорят, это был воин из княжеской дружины, коего предательством князь Кий погубил, чтобы его женой завладеть. Ну тот и сделался оборотнем. Князя покарал, а покоя на том свете так и не нашел. Иногда на этом кладбище является. Эта земля ведь сыздавна погостная. Одни говорят, всадник могилку своей жены ищет, в стародавние времена похороненной здесь. А иные рассказывают, будто он по-прежнему норовит злодеев покарать. Я-то сам, слава богу, видеть его не сподобился, однако отец мой – а он тоже кладбищенским сторожем служил, – рассказывал: иной раз среди могилок вдруг отыщется чье-то тело мертвое, невесть откуда взявшееся, никому неизвестное. Ну, тут и гадать нечего: это непременно какой-нибудь злодей, которого покарал Черный всадник да тело его сюда привез ради похоронения в каком-нибудь жальнике[90].

Фросенька, которая, очевидно, подобных баек за жизнь наслушалась с лихвой, зевнула и снова сделала витиеватый жест вокруг головы, как бы успокаивая Лиду, однако та не чувствовала никакого спокойствия, потому что топот раздавался все отчетливей и отчетливей. Вот уж и недоверчиво настроенная Фросенька его расслышала, потому что принялась беспокойно озираться, и старик воздел руку, пытаясь сотворить крестное знамение, а потом…

– Никакой Черный всадник тебе уже не поможет! – раздался вдруг злобный крик, и Лида увидела, что Авдотья Валерьяновна, только что валявшаяся в обмороке, восстала от него, бросилась вперед с тем же ножом, который Лида незадолго до этого отбросила в сторону.

Плохо, знать, отбросила – надо было подальше!

Раздался испуганный Фросин вопль. Лида отпрянула было, однако Авдотья Валерьяновна вцепилась в ее плечо, подтянула к себе, замахнулась – да так и замерла с занесенным для удара ножом, глядя в пространство.

Черный конь, бока которого отливали серебром в лунном свете, вздыбился рядом с Лидой, всадник в черном плаще склонился с седла, выхватил нож из руки обезумевшей женщины и отшвырнул его куда-то за могилы.

Авдотья Валерьяновна покачнулась и тяжело рухнула наземь. Тело ее вздрогнуло несколько раз и замерло.

Всадник спешился, одной рукой придержал коня за узду, другой обхватил Лиду, крепко прижал к себе.

Ноги ее подкашивались; боясь упасть, не сознавая, что делает, она обняла всадника…

– Барин Василий Дмитриевич! – завопила Фросенька. – Дедушка, это никакой не Черный всадник, это господин Протасов!

Черный конь тревожно заржал, попятился, и хозяин приказал сердито:

– Стоять, Эклипс!

Однако конь продолжал беспокоиться, перебирал копытами, словно хотел во что бы то ни стало оказаться подальше отсюда.

– Ну я же говорил, – раздался надтреснутый, но спокойный голос кладбищенского стража. – Как Черный всадник появится, так ищи на кладбище мертвое тело какого-нибудь злодея. Вот и оно!

Василий Дмитриевич, по-прежнему поддерживая Лиду, обернулся, да и она осмелилась выглянуть из-за его плеча.