Нечаянный колдун

И готовила семья бубен. И женщины шили кожаное одеяние-разлетайку, нашивали шнуры и фигурки, лоскутки и бляшки — чтобы ярко и красиво получалось. А подростки внимали наставлениям кама. Тот спешил, надо ведь и охрану организовать и за подмогой позвать и этих недорослей чуть-чуть натаскать. Хоть и шаманские роды, но небрежно готовили в них молодежь. Мало знали ребятишки, ой мало! Сложные Миры, густо населенные божествами и духами, казались ребятне страшной и невероятно запутанной вселенной, в которой никогда не найти системы. Вот это главное — страх и непонимание — могло помешать будущим помощникам. А Тегенюр видел, что есть у ребят способности, хорошие, врожденные. Очень сильные камы могли получиться, если он нигде не ошибется и успеет поготовить их к инициации.

85

— Александр Матвеевич, у меня к вам предложение, — прожевав кусочек бифштекса, глянул на врача Ивлев.

— Надеюсь, приятное? А то надоело быть вечным подозреваемым, коему предлагают сознаться во всех смертных грехах, — широко улыбнулся Матвеич. «Надо практиковаться в гримасах, почаще строить эмоционально правильные рожи» — подсказал тугой «комок» в мозгу.

— А-ха-ха-ха, — закатился Ивлев.

Он резко изменился за два дня, которые Матвеич просидел в изоляторе и потратил на доказательство своей правоты начальнику охраны. Даже фальшь в общении, прежде так остро проступавшая — ушла. Говорил, роняя каждое слово в полной уверенности, что его поймают на лету, жадно, как платиновую юбилейную монету. Матвеич сделал внимательное лицо, внутри себя комментируя каждую фразу собеседника. Начал ехидно, но затем задумался над предложением:

— Это филиал лаборатории Московского НИИ психотехнологий. Работаем вахтовым методом. Я завлаб. Наша задача — буду говорить простым языком — поставить нестандартные возможности человека на службу общества. Вы поразили меня способностью генерировать невидимость… Да еще и хронально-магическое поле воспринимаете напрямую.

Ивлев живописал перспективы — квартиру, зарплату с премиями за отдельные успехи, а Матвеич уже распрощался с Сибирью. Москва, это возможность обследоваться по полной, разобраться с головой, остаться живым, наконец! Столица, толковый нейрохирург, с одной стороны и едва миллионный Николаевск — с другой? Что сравнивать!

— «Решено, перехожу. Заявление на перевод… Сами оформят… А диплом, трудовая книжка, военный билет, с учета сняться… Тоже сами. Ты смотри, как просто! Нет, живых родственников не осталось… Да, троюродные, но далеко… Мы почти и не общались… Секретность? Закрытая информация? Понятно, он не ребенок… Да, согласен на всё…»

Врач Горлов подписал трудовой договор, прочитав лишь первую страницу, а подписки о неразглашении и прочую чепуху даже не стал просматривать. Подмахнул, испытав некоторое облегчение — наконец-то он уберется из этой тайги, выпутается из этой паутины бесконечных возвратов к скиту!

86

Тегенюр измотался. Он едва успевал следить за сменой охранников, которых пришлось набрать из молодых ойротов и спешно инициировать. Ему нужна помощь и смена. Но кандидатов в камы пока недостаточно. Повторять ошибку Анатолия Иженеровича — нельзя. Камов нужно не меньше пяти-шести, тогда реликвия будет защищена. А времени — в обрез. Зимой мало кто рискнет сунуться, хватит и простой охраны, но летом! Без дежурного шамана — хана!

На всякий случай Тегенюр попросил тувинцев подстраховать его. Айгун обещал, ему и самому интересно инициировать молодежь в таком месте, у реликвии, да еще и на вершине Кызыл-таг. И всё же, ойротам поручено — они и должны нести основную ответственность. Тем более, что тоси, с которыми Тегенюр советовался довольно часто, успокоили, дескать, будут молодые камы, не волнуйся. Он бы и не волновался. Но так с духами предков, как Тегенюр — напрямую и без камлания — никто из рода никогда не общался. Да что из рода! Вообще никто о таком приеме не ведал. Обычный кам говорит с духами лишь в обряде камлания, который за пять минут не проведешь. Это — длинный обряд! На весь день. В три захода, самое малое.

А Тегенюр сейчас применил новый прием — садился лицом к тайге или к стене, если дело происходило в доме, замирал минут на десять — двадцать. Джула вылетал, встречался с тосями и возвращался с ответом. Иногда кам не соглашался с предложениями предков, спорил — а как иначе? спрос с него будет! — однако советовался всегда. Так и в этот раз, запросил, посетовал, а тоси отправили его в школу-интернат, сказали — проверь одного мальчугана. Тегенюр, само собой, сомневался насчет кандидата — молод еще, пятнадцать лет, но поехал.

Время поджимало, особо не покапризничаешь!

87