Нечаянный тамплиер. Книга 2 (СИ)

Когда край шатра подожгли, сам шейх Халед выскочил из своей палатки в одних шароварах. В руке он держал саблю, а спину ему прикрывали четверо высоких чернокожих нубийцев с большими кривыми ятаганами. Но храмовники связали их боем, а Родимцев противостоял шейху, заблокировав своим мечом его саблю. Мансур же подлетел сбоку и огрел Халеда булавой. После чего оглушенного вражеского военачальника Григорий с Мансуром подхватили и потащили к лесу. Нубийцы Халеду помогли мало. Пожилые братья-рыцари без труда их всех порубили.

Родимцев приказал храмовникам отступать, прикрывая их с Мансуром отход. Тамплиеры выходили из боя и скрывались в лесу за ручьем, откуда пришли, оставляя за собой множество вражеских трупов. Те сарацины, которые успели схватить оружие и попытались преследовать нападавших, напоролись на сержантов-арбалетчиков, которые находились в засаде за стволами деревьев, стреляя наверняка. Так что оторваться от врагов удалось благополучно.

Войско графа Ибелина успешно пробилось к заграждению, устроенному сарацинами на дороге, ведущей наверх, к перевалу. То были спешенные рыцари при поддержке лучников-туркополов, которые тоже слезли с коней и вооружились саблями. Всю охрану препятствия, устроенного сарацинами, быстро смяли. И пехотинцы Ибелина быстро растаскивали бревна и камни. Сарацины стряхивали сон, хватали оружие и пытались организовать сопротивление. Но, сам Ибелин неожиданно повел своих всадников, оставшихся в резерве, в ночную атаку. Палатки горели уже и в этой части вражеского лагеря, и огромный пожар давал достаточно света, чтобы дорогу кони разбирали и не спотыкались. Вслед за тамплиерами и собственными пехотинцами сеньор Яффы тоже решился на ночную атаку.

Успеху способствовало и то, что пехотинцы графа захватили коновязи и отпустили вражеских лошадей, которые, пугаясь огня и криков мечущихся людей, в панике тоже разбегались с громким ржанием, давя в ночи все еще выскакивающих из шатров сарацин. Враги метались, не в силах организовать сопротивление. Жан Ибелин лично возглавил атаку своих рыцарей. Он принял решение атаковать в ночи после того, как барон Монфор наотрез отказал в поддержке той внезапной ночной атаки, которую задумали граф с молодым командиром тамплиеров. Монфор сказал, что подобное нападение на противника ночью противоречит всем правилам ведения войны и рыцарской чести.

Поддержав атаку храмовников силами собственной пехоты, Ибелин приказал готовить и кавалерию. В ночи, при мертвенном лунном свете всадники графа неспешно, ведя коней за собой, подошли к последнему повороту дороги, за которым уже в сотне шагов находилась вражеская баррикада. Там они приготовились и ждали сигнала. Когда пехотинцы захватили преграду и разобрали ее, их командир протрубил в рог. И всадники понеслись к вражескому лагерю, который уже представлял собой растревоженный муравейник. Пехотинцы расступились, пропустили кавалерию вперед и кинулись следом, истребляя сарацин на флангах.

Оставшись без своего командира, разрозненные сарацинские отряды никак не могли организоваться, а рыцари продолжали разносить вражеский лагерь. Вскоре ночное сражение уже напоминало избиение противника. Рейд на вражеский лагерь неожиданно для самих христиан быстро перерос в настоящую бойню. Когда всадники атаковали, даже те сарацины, которые пытались сопротивляться, начали паниковать, бросая оружие и пытаясь спастись бегством. Но, бежать им было особо и некуда. Тамплиеры, отошедшие в лес, прикрывая своего молодого командира, захватившего важного пленника, убедившись, что нападение вполне удалось, вернулись к вражескому лагерю, перекрыв дорогу, ведущую из него на восток, к Тибериаде.

Враги метались и суетились не в силах сопротивляться, они падали под натиском кавалеристов, и многие попадали под копыта. А рыцарские кони наскакивали на них ломая кости ударами копыт. Копья тоже находили тела врагов и ломались, а рыцари отбрасывали их обломки и, прикрывшись щитами и выхватив из ножен мечи, продолжали атаковать, а вернее, преследовать бегущую сарацинскую толпу.

Оставшиеся еще способными сражаться среди этой бегущей толпы враги ничего не могли сделать против закованных в сталь рыцарей, яростно орудовавших клинками. Многие враги сразу нашли свою смерть, а оставшиеся, видя гибель своих товарищей, в страхе бросали оружие. В конце концов, они начали падать на землю и просить пощады.