Нечего прощать [СИ]

Вот снова пишу тебе. Что то странное происходит. Я все пишу эти письма, а ты читаешь их и делаешь вид, что тебе безразлично. Нехорошо это, Сьелито. Ведь мне доподлинно известно, что это не так, а ты занимаешься самообманом. А что может быть хуже и глупее самообмана? Ведь по сути — это преступление против самого себя. Разве нет? Не отрицай — оно и есть. Преступление. А знаешь что следует за «преступление» — верно — «наказание». И когда ты совершаешь таковое против самого себя, то твоя сущность, запертая и замкнутая в четырех стенах накажет тебя тем, что выйдет из под контроля и нанесет свой удар. А все почему? Да потому что я тебе лишней воли позволил. Возможно мои унижения приносили тебе моральное удовлетворение. Уж не знаю. Но думаю, что с этим надо заканчивать. Баста. Закончили с играми. Теперь начинается жизнь, Солнышко мое. Я по прежнему вижу тебя во сне. Все еще грежу твоим возвращением — но надо уметь жить сегодняшним днем и быть реалистом. А еще прислушиваться к тому, что говорят другие люди. Не все их слова, само собой достойны того, чтобы к ним прислушиваться, поскольку некоторые склонны преследовать собственную выгоду и интерес. А это нехорошо. Как же мы поступим? Я знаю, как мы поступим. Давай–ка поиграем в потери, а? Большие такие потери? Ведь до этого момента ты был уверен, что я весь, со своей бесконечной жертвенностью буду готов обвинить кого угодно, кроме тебя. Пока что так и будет. Но теперь тебе предстоит понервничать на мой счет. Почему? Ты спрашиваешь почему. Все очень просто — до этого момента я распинался, ныл, плакал и страдал. Тебе это даже удовольствие доставляло — разве нет? А вот теперь увы и ах, кончается радость, начинается горе. Я тоже могу и умею ЖИТЬ НОВОЙ ЖИЗНЬЮ. Ты ведь этого хотел, этого добивался? Вот и чудесно. Начинается новый раунд. Но помни, я все равно люблю тебя. Таким, какой ты есть, любимый мой, родной. Хоть и подлый. Но любимый.

Целую и обнимаю

Твой А.

18.02.2010(вечер)

Ночь в доме Гордеевых плавно перешедшая в утро продолжалась. В какой то момент Андрей поднялся и сказал:

— Я смотрю, что уже седьмой час, светает, я думаю, что мое все высохло или дома досохнет. Я до своей берлоги пойду.

— Крестник, — смешалась Анастасия, — я протестую.

— Это еще почему, — удивился Андрей.

— Дождь на улице пока что идет, и достаточно сильный, так что все сушить придется как домой приползешь, — объяснила Анастасия, — так что идите–ка вы с Антохой спать. Даю вам времени до часу дня, а к двум жду в конторе.

— Полностью согласна с Настей, — сказала Клара, — ты полагаешь бабушки зря вас сушили и чаем отпаивали?

Клара вопросительно посмотрела на Ирину и Марину и те синхронно закачали головами поддакивая:

— Столько лимонов перевели, — шутила Марина, — просто ужас. Все деревья ободрали в оранжерее.

— Как это?! — ледяным тоном осведомилась Анастасия, — кто посмел?

— Мы так шутим, — пояснила Ирина.

Антон и Андрей прыснули:

— Вы порой своим чувством юмора просто с ума сводите, — сказал Антон, — вы бы себе индикаторы ставили, что шутите, а то ведь другие не поймут.