Нечего прощать [СИ]

В сущности, она вполне заслуживала такого завершения своей пустой жизни. Когда тебе удается уродовать чужие жизни, подстраивая их на свой лад — будь готов к тому, что одна из таких судеб вдруг пересечется с твоей, чтобы переломить хребет. Войдет из ниоткуда, постучится в дверь и скажет — а ты помнишь, двадцать лет назад, мы были знакомы, и ты посчитала, что я должен жить так, как считаешь нужным ты.

А ты хотел иначе. Вот и болтается сейчас твой ненужный труп посреди высотного моста через Дго, остатки глаз кровавыми пятнами оседают на болтах, а нос прилип к металлической опоре, как и оторванное правое ухо. Куски золотых зубов медленно спускаются на дно озера, чтобы остаться там навсегда и засорить сложную экосистему драгоценного водоема, окруженного шикарными сосновыми лесами.

Куда там. Виси себе дальше. Завтра утром тебя найдут мойщики асфальта, вызовут милицию, вытянут твой беспомощный труп, составят акт, увезут в морг. Может, пара журналистов сфотографируют то, что осталось от тебя. И все. Короткая статья в газете и никаких воспоминаний о том, что ты вообще существовала.

Зачем ты вообще на свет рождалась, если после себя ничего оставить толком не смогла? Просто крушить, уничтожать, делать как все? Вся твоя жизнь была одним сплошным преступлением против человеческой натуры, а свою национальность ты опозорила.

Ограниченная, якобы воспитанная и культурная, ты всегда воздвигала вокруг себя оплот нерушимости и силы. Только он рухнул еще раньше, когда из–за начавшегося Альцгеймера тебя сдали в дом престарелых, а любимый внук, фотография которого красовалась под стеклом твоего рабочего стола взял и продал все, что тебе принадлежало, сдал часть денег в кассу Дома престарелых и улетел за океан строить новую жизнь и не вспоминать о тебе?

А теперь ты поняла, что все это ты заслужила? В том числе и выбитые об металлические опоры золотые зубы? Вот именно. Теперь ты это поняла.

Да, все естественно кончилось хорошо.

* * *

Виктор Носов проснулся в очень плохом расположении духа и предчувствии что в этот день случится что–то немыслимо отвратительное. Последние два месяца дела его конторы резко пошли вниз — количество заказов сократилось, кроме того кредиторы вдруг начали требовать свои деньги. Все это оказалось крайне неожиданным стечением обстоятельств для гордящегося своей фирмой Носова. Ведь по сути выходило, что ему ничего не принадлежит и еще немного, и владельцы всех его долгов соберут его по частям и вынесут из офиса. И возможно, даже заберут себе его запасы выпивки, чего, естественно, Виктор не смог бы допустить.

Оставшись без завтрака, так как новую служанку так и не смогли нанять, Виктор выбрался из дома и поехал в закусочную для сотрудников аэропорта. Единственное из того, что смог заметить дома Носов, это записку от дочери, которая писала что едет с Женей купаться на Чистик, а потом они поедут обедать в город. Поступив на один факультет, в одну группу, Женя и Соня проводили все свободное время вместе, а расставаясь ужасно скучали. Виктору было по боку то, что дочь практически не бывала дома, приезжая только ночевать. Катя же напротив — дико ревновала и пыталась добиться от Виктора разговора с дочерью на эту тему.

Выехав на проезд, соединявший микрорайон с аэропортом Виктор включил радио и сразу напоролся на уже давно раздражавшую его румынскую песню «Я сошел с ума». В ней сочетался очень интересный ритм, бит и в то же время абсолютно идиотский текст про краденые сердца и о том как «милая, я люблю не тебя, а ту красотку что на фото, но я сошел с ума от нее».

По неясной причине Носов дослушал песню до конца. Раздражая его, она все равно требовала — дослушай меня до конца. Он и слушал. Хоть и боролся с собой как мог.

Позавтракав в столовой Виктор отправился в свой родной офис, чтобы разгрести постоянно накапливающиеся завалы неприятностей, сыпавшихся последние два месяца с удвоенной силой. Ему даже начало казаться, что после того, как он впустил в жизнь своей дочери жениха все в его жизни покатилось под откос.

Мурлыча себе под нос «Я сошел с ума» на румынском, мотив опять привязался, он вошел в кабинет, посмотрел на гору бумаг и сел за компьютер, включив прием электронной почты.

Один из е-мэйлов его привлек — это был отчет детективного агентства. Не читая файл он отправил на печать, извлек готовые листки из принтера и побежал по строчкам глазами.

— Быть не может, — сказал он себе под нос, — Что?!

Виктор вскочил, подошел к заветному шкафчику, достал початую бутылку вискаря и отхлебнул огромный глоток из горла:

— Сволочь паскудная, — сказал он смотря в бумаги, — мразь гнидосная. Левин он. Конечно. Проклятый Гордеев. Как знал, как подозревал я, что не так с ним что–то. Теперь это дерьмо меня дочери хочет лишить. Уроды, ну я им устрою.

Виктор отпил из бутылки еще и еще. Это определенно способствовало у него возрастанию смелости, чтобы срочно расправиться со всеми невидимыми врагами хотя бы виртуально, в собственном воображении, поскольку иначе он и не умел.

* * *