Нечего терять, или Мужчину делает женщина (Предсмертное желание, или Поворот судьбы)

– Странно как-то получается, то у тебя пропадает подруга, то сын, – заметил Марат, вытирая рот салфеткой.

– Это уж точно. Не успею с одним расхлебаться, как наваливается другое.

– Ладно, подруга, ты дальше со своими проблемами сама копошись. Я больше своих людей терять не хочу.

– Как это сама? – не на шутку перепугалась я.

– Так это. Я сделал для тебя все что мог.

– А Мила?

– Это меня больше не касается.

Выпив полную рюмку коньяка, я осмелела и дернула Марата за рукав.

– Послушай, ты только корчишь из себя крутого, а на самом деле боишься собственной тени. Мила честно на тебя отработала несколько лет… В конце концов, она с тобой спала… Ты обязан ее найти. Ты обязан нанять частных детективов и перевернуть вверх дном всю Москву! Ты должен это сделать!

– Заткнись, – резко оборвал меня Марат. – Меньше шляйся где попало, тогда и не будешь попадать в неприятные ситуации. И еще, если найдется Мила, передай, что она уволена еще месяц назад. На ее место принята более красивая и покладистая сотрудница, которая честно зарабатывает свою копейку и не строит иллюзий по поводу замужества.

– А что будет с Антоном? – спросила я.

– Похоронят, как положено.

– А я могу пойти на похороны?

– Кто ты ему? Никто. Сиди дома, от тебя и так одни неприятности.

Марат вышел из зала. Я сидела, уставившись в стол. Не помню, сколько я просидела. Может, пять, может, десять минут, а может, и полчаса… Я очнулась тогда, когда за мой столик сел Юрец.

– Привет, – сказал он. – Тебе не кажется, что еще слишком рано, чтобы так много пить.

– А может, я хочу напиться…

– У тебя опять какие-то неприятности?

– У меня вся жизнь состоит из одних неприятностей.

Я посмотрела на его шею.

– А у тебя как?

– Потихоньку.

– Как шея?

– Зашили, все нормально.

– Как семейная жизнь?

– Как всегда, без изменений.

– Хорошо ты живешь. У тебя вся жизнь без изменений. А у меня наоборот – одни изменения. Вчера вечером сына украли, потребовали выкуп. Только утром вернули. А про семейную жизнь вообще говорить не хочется.

Допив остатки коньяка, я почувствовала, что опьянела.

– Гребаный Челноков приперся. За сына он, видите ли, переживает… Папашка хренов… Ничего хорошего в семейной жизни нет, я тебя уверяю. Когда мы связываем себя узами брака, то совершенно не понимаем, к чему нас принуждают. Брак – это чудовищная пытка. Когда мы с мужем расстались, я многое поняла. Порой мне бывает смешно от того, что я испытывала такие сильные чувства к этому ничтожеству. – Я замолчала, отодвинула пустую бутылку коньяка и посмотрела на часы: – …Несу какой-то бред, ты меня не слушай. Просто настроение паршивое.

– Ты нашла свою подругу?

– Нет.

Я посмотрела на Кабана и Малыша. Они сидели за столиком и продолжали оживленно беседовать. Правая рука Кабана была перевязана.

– Он что, тоже запаску менял? – совсем тихо спросила я Юрца.

– В смысле?

– В смысле того, что, когда ты менял запаску, тебе поранили шею, а когда запаску менял Кабан, ему порезали руку.

Юрец засмеялся и покачал головой:

– Нет, ему медведица палец откусила.

– Как это? – опешила я.

– Обыкновенно. Косолапая зверюга. У нас медведица. Сидит в клетке. Кабан выпил и решил медведицу шоколадкой покормить…

– Ничего себе, она у вас шоколад ест?

– Он не только ее шоколадом кормил, еще и за нос хотел ухватить, вот она ему палец и откусила.

– А пришить нельзя?

– Как же пришить, если она его съела.

Я вновь посмотрела на Кабана.

– Красивый мужик. Ему и без пальца пойдет. Такому мужику хоть ногу отрежь, на него бабы все равно вешаться будут. Одно слово – породистый.

Забывшись, я приподняла очки, чтобы потереть глаз. Юрец увидел мои синяки и пришел в полное замешательство.

– Все нормально, – улыбнулась я. – Пройдет. Сам знаешь, что такое синяки. Сегодня есть, а завтра их нет.

– Ну ты даешь. У тебя не жизнь, а прямо фильм ужасов.

– Юрец, миленький, – я схватила его за руку. – Помоги. Мне в этой жизни больше надеяться не на кого. Ты остался у меня один-единственный! Будь другом, выручи. Поехали на ту дачу, где моя подруга пропала. Еще раз все осмотрим.

– Ты в своем уме?

– Конечно, в своем, а в чьем же еще? Я хорошо соображаю. Соседка говорила, что видела, как она из дома выходила, да только врет она все. Или ей померещилось. Не могла она из своей квартиры выходить. Никак не могла. Юрец, миленький, мне ведь больше и обратиться-то не к кому. У меня никого ближе тебя нет.

– Надо же, а я об этом не знал.

– Вот теперь будешь знать.

Я смотрела на Юрца с мольбой.

– Юрец, ты мне поможешь?

– Нет, – не раздумывая ответил он.

– Как это нет?

– Так это. У меня своих проблем выше крыши. Больно мне нужно с твоими возиться. То у тебя подруга исчезает с двумя пулевыми ранениями, то у тебя трупы на дачах лежат, закрытые в подвалах… Лицо вот кто-то разбил.

– Ой, это еще не все, – затараторила я. – Я еще к сатанистам попала. Можно сказать, чудом спаслась. А еще у меня любимого человека убили…

Я сказала последнюю фразу и почувствовала, что могу расплакаться.

– Ты мне поможешь? – повторила я свой вопрос.

– Нет, – ответил Юрец.

Я встала и раздраженно поправила парик.

– Тебе без парика лучше, – издевательски сказал он.

– Да пошел ты…