Нечеловек

Жуткие ощущения после кошмаров, которые он тут же забывал. Вкус и запах, преследующие его после просмотра этих снов. Все это могло быть составляющими одной болезни. Могло, но наверняка сказать может только доктор. Он полез в карман, достал пластинку таблеток. Витамины. Странная упаковка без названия. Сколько Максим помнил себя, столько он и глотал эти драже. То, что доктор прописал. Макс хмыкнул и надавил на упаковку. Щелчок. Пачка была пуста. Теперь Максим вспомнил, что уже дня три не принимал их. Черт! Все-таки надо зайти к дяде Славе.

Дядя Слава был и врачом, и отцом. Крестным отцом. Макс ничего не помнил из детства. Примерно лет с десяти начинались смазанные воспоминания, будто он смотрел в запотевшее стекло. Крестный так крестный. К тому же он самый родной Максу человек. Родители Бабурина погибли, как сказал дядя Слава, в автокатастрофе.

Максиму иногда казалось, что он видел эту аварию. Чушь, конечно. Но в голове появлялись такие четкие картинки… Макс думал, что он был там. На заднем сиденье, например. Может, его выбросило из машины? Он выжил и ничего не помнит. Ничего!

«Скоро я все вспомню. И тогда все встанет на свои места. Все».

* * *

«Что-то происходит в доме! Что-то с мамой!»

– Стасик, нам надо вернуться.

Станислав вопросительно посмотрел на жену.

– У меня какое-то предчувствие, – попыталась объяснить женщина.

– Успокойся, милая. Все нормально. Максим спал, когда мы уезжали. К тому же мы уже почти приехали.

Он еще раз взглянул на Елену. Женщина как-то сжалась вся, напряглась, будто пружина. Пружина, готовящаяся выстрелить.

…При каждом выдохе из носа мальчика продолжали вылетать мыльные пузыри. Он сидел в луже и смотрел прямо перед собой. Максиму были видны ноги, торчащие из печи. Они не двигались. Одна тапка осталась на ноге, вторая свалилась в подпечек. Запах паленых волос сменился запахом горелого мяса.

Вдруг мальчик выставил перед собой руки. Сжал кулачки. Со стороны его действия были похожи на игру в водителя, будто он держался за руль. Максим даже водил руками из стороны в сторону как заправский шофер. Вытянул вперед правую ногу, словно под ней была педаль, и резко вывернул руки влево…

…Пружина выстрелила. Лена схватилась за руль и резко вывернула его влево.

– Поворачивай назад! – закричала она.

Станислав попытался надавить тормоз, но нога не слушалась его. Мужчина даже не смог снять ее с педали газа. Машина выскочила на встречную полосу. За пару секунд до столкновения с грузовиком Станислав и Елена увидели на обочине Максима. Он помахал им рукой.

А потом их поглотило пламя…

* * *

С работы Максим отпросился, сославшись на плохое самочувствие. Он не врал. Макс чувствовал себя паршиво. Теперь его тошнило.

В одиннадцать часов Бабурин стоял на остановке, на той, с которой его каждое утро забирал старый «пазик». Домой идти не хотелось. Ему сейчас не хотелось ничего. Даже жить. На какое-то мгновение он почти готов был шагнуть с крыши, прыгнуть с моста или наглотаться каких-нибудь таблеток. Но мгновение прошло, а с ним – и желание покончить с собой. Домой, только домой. Чашка горячего кофе подавит тошноту, а французская комедия улучшит настроение. Именно чашка кофе и французская комедия.

Но кофе он так и не выпил. Минут через пять после того, как Бабурин вошел в квартиру, на пороге появилась Нина Федоровна. Женщина захлебывалась и глотала слова. Ей хотелось рассказать все и сразу.

– Максик… Максик… представляешь…

– Да что случилось, Нина Федоровна? Проходите, садитесь.

Теща, не разуваясь, прошла в кухню. Макс налил ей воды. Она выпила и продолжила глотание слов.

– Ты… их…

– Стоп! – остановил ее Максим. – Давайте по порядку. Попейте еще водички. Давайте. Кто-то умер? – навскидку спросил он.

– Да.

– Хорошо.

Женщина дернулась.

– Извините; я о том, что мы выяснили наконец, что случилось. – Макс покраснел.

– Умерли, – выпалила теща и замолчала, будто все и так понятно.

– Кто? – терпеливо спросил Максим.

– Тамарка с Андрюхой! Они сгорели! Ночью!

– А кто это? – Максим не понимал, о ком говорит теща.

– Максик, это же те, которые убежали с дачи.

Максим встал и налил воды. Теперь Нина Федоровна не выглядела расстроенной. Наоборот даже. Он подал ей чашку. Она приняла и заговорила так, будто и не захлебывалась пять минут назад.

– Помнишь, ты тогда сказал, что деньги им на похороны?

Максим не помнил, но кивнул.

– Видишь, как получается? Боком им мои денежки вышли.

– Рад был помочь, – едва слышно произнес Макс.

– Что?

– Я говорю: вам не жалко их?

– Кого? Тамарку-то? Конечно, жалко. Знаешь, какая она была?

Началось… Следующие минут сорок Максиму пришлось выслушать воспоминания о молодости тещеньки и былой красоте и порядочности Тамарки.

* * *