Нечестивец

Джесри и Барерис сообща окружили лагерь покровом иллюзии. На некоторое время всем будет казаться, что находящиеся внутри люди все ещё продолжают заниматься повседневными делами, а заодно это заклинание скроет все следы, которые войско оставит после себя, тронувшись в путь.

После этого главный по грифонам подыскал питомца для Барериса. Чтобы преодолеть инстинктивную неприязнь зверя к нежити, бард зачаровал его песней. Затем офицеры сошлись вместе для последнего разговора.

— Ты уверен, — спросил Аот, — что сумеешь оторваться от погони в Юрвуде?

Гаэдинн развел руками, словно удивленный, что такой вопрос вообще мог прийти кому-то в голову.

— Разумеется.

Джесри нахмурилась.

— Агларондцам будут помогать эльфы.

Гаэдинн, хоть и являлся человеком, вырос среди эльфов Юрвуда в качестве заложника, гарантирующего лояльность его отца.

Он усмехнулся.

— Лютик, все под контролем. Полетаем кругами, поиграем в «лис и кроликов», — он перевел взгляд на Аота. — По правде говоря, это за тебя нам следует волноваться. Уверен, что хочешь на это пойти?

— Уверен, что нет, — произнес боевой маг. — Но какой у нас выбор? Пора отправляться в путь, и, если Тимора нам улыбнется, снова увидимся дней через десять-двадцать.

Почувствовав его невысказанное желание, Джет взмыл в небо. Барерис последовал их примеру, а за ним и Зеркало, безликое пятно сосущей пустоты, которое скорее можно было ощутить, чем увидеть.

* * * * *

Когда Барерис в последний раз бывал в Эскаланте, там царил хаос. Переполненный беженцами город был охвачен страхом, люди боялись, что либо Сзасс Тэм, либо Магическая Чума вот-вот обрушатся на Эскалант и сотрут его с лица земли. Но сейчас, окинув взглядом порт с воздуха, бард понял, что за прошедшие десятилетия дела здесь пошли на лад. Портовые грузчики спешно загружали и разгружали целые дюжины стоящих в доках торговых кораблей, на располагавшихся в припортовом районе лесопилках, мебельных фабриках и невольничьих рынках также кипела работа. Неудивительно, что симбархи захотели прибрать этот город к рукам, равно как и всю остальную часть Предела Мага.

Он перевел взгляд на летевшего слева Аота и спросил:

— Что теперь?

Боевой маг криво усмехнулся.

— Ищи самый безвкусный, самый кричащий дворец во всем городе. Вряд ли его сложно пропустить.

Так и оказалось. Они безошибочно угадали нужное здание по высоким золоченым башням и переливавшимся на солнце алым флагам, украшенным драгоценными камнями. Путники опустились на длинный, засаженный травой газон, расположенный перед главным входом. Высокие двойные двери в форме арки также были окованы золотом, если не состояли из этого металла целиком — учитывая, кому принадлежал этот особняк, все было возможно.

Барерис придал себе облик живого человека, и поэтому рабы, которые вышли им навстречу, поначалу не заметили ничего необычного. Но затем они увидели Зеркало, похожего на парящую в воздухе тень, и замерли в нерешительности.

- Все в порядке, — произнес Барерис, вплетая в голос магию, чтобы придать своим словам убедительности и успокоить слуг. — Мы здесь не затем, чтобы доставлять вам неприятности. Просто сообщите вашему хозяину, что Аот Фезим, Зеркало и Барерис Анскульд просят его об аудиенции.

Один из прислужников поспешно удалился, чтобы передать сообщение, и вскоре к новоприбывшим приблизилась группа стражников с требованием сдать оружие. Они подчинились, и воины проводили их к Самасу Кулу.

Архимаг не постарел ни на день, но казался ещё более тучным, чем помнил Барерис, если такое вообще было возможно. Он был просто огромен, и даже алая мантия с украшениями из драгоценных камней не могли сделать его внешность хоть немного менее отталкивающей. Прямо перед его троном стоял небольшой полукруглый столик, словно Самас был ребенком или инвалидом, а другой, побольше, располагался в некотором отдалении. Он ломился от еды и напитков, которых хватило бы на полноценный банкет. Скорее всего, как и в прежние времена, волшебник пользовался левитацией, чтобы по воздуху перемещать яства к себе.

В настенных нишах находились статуи из различных материалов, изображавшие дракона, паука и медведя — големы, которые при необходимости могли пробудиться к жизни, чтобы защитить своего хозяина. Несмотря на наличие этих грозных существ и стражников-людей, которые все ещё окружали Аота, Барериса и Зеркало, Самас в розовой пухлой руке сжимал жезл из затвердевшей ртути. Барерис решил, что все эти меры предосторожности можно счесть своего рода комплиментом.

— Вы, должно быть, спятили, раз решили заявиться сюда, — произнес зулькир.

— Это, — произнес Аот, — довольно холодное приветствие для легионеров, которые в море Аламбер спасли весь твой флот, и, весьма вероятно, шкуру.

Самас презрительно усмехнулся.

— Да, ты неплохо проявил себя той ночью. Но, если ты тогда и заработал мое расположение, то полностью лишился его, когда дезертировал и прихватил с собой весь Грифоний Легион.