Нечестивые джентльмены (ЛП)

В тёмном небе плыли облачка сигаретного дыма. Я уверенно последовал за ними. У меня превосходное обоняние даже по меркам Блудных. Сариэля я обнаружил задолго до того, как он заметил меня. Он не спеша шагал по улице Мясников с таким видом, будто она вся принадлежит ему. В пальцах он сжимал сигарету. Ветер шевелил полы его длинного зелёного пальто, сзади развевался тёмный шарф. Сариэль выдыхал дым, что-то едва слышно нашёптывая. Серые кольца стелились перед ним, и он шел за ними следом.

Он был прекрасен. Раньше я воспринимал его внешность как должное. Его грациозные движения и умные глаза казались мне такими знакомыми, что я не осознавал, как необычно он выглядит. Я не понимал, почему директор в Святом Августине запрещал Сариэлю «строить всем глазки». Он был самим собой, и я его любил. Только теперь я увидел, как он красив. В то же время, я обратил внимание, что когти Сариэля остро заточены, а на лице застыло надменное выражение.

Он затянулся сигаретой. Кончик вспыхнул красным. Запрокинув голову, Сариэль выдохнул вверх. Я услышал, как он прошептал моё имя, и меня слегка коснулось его дыхание.

С его губ снова слетело облачко дыма. Оно изгибалось и скручивалось на ветру, но всё равно стремилось к тому месту на крыше, где сидел я. Сариэль проследил взглядом за сизой струйкой и, наконец, заметил меня. Он медленно направился в мою сторону, внешне совершенно спокойный. Выдавали его только слова, которые он напряжённо повторял.

Клубы дыма окутали меня. Они были тёплыми и мягкими, будто ласковые пальцы. Они щекотали обнажённую кожу груди и живота. Сариэль, улыбаясь, взлетел на крышу.

— Здравствуй, Белимай, — сказал он, бросая окурок вниз, на грязную улицу. — Позволь к тебе присоединиться.

— Как пожелаешь, — ответил я.

Сариэль опустился на черепицу и прислонился к кирпичной трубе. Несколько мгновений мы молча смотрели друга на друга.

— Как спина? — спросил он, раскуривая новую сигарету.

— Нормально, пока я о ней не вспоминаю.

— Ты крепче, чем кажешься, — заметил он, хмурясь и делая затяжку.

Я следил, как дым, который он выдыхает, извиваясь, исчезает в небе.

— Ты меня искал? — спросил я наконец.

— Неужели так заметно? — хмыкнул он и добавил: — Мне нужно кое о чём с тобой поговорить.

— Правда? — Я слегка склонил голову. — И о чём же?

— О чём-нибудь. О чём угодно. Мне хотелось услышать от тебя что-нибудь помимо «до свидания».

В голову не приходило ничего, кроме язвительного ответа, так что я смолчал. Сариэль докурил и раздавил окурок о черепицу.

— Ты не собираешься упрощать мне задачу, да?

— Какую задачу? — Я следил, как последние струйки дыма растворяются в ночном воздухе.

— Не надо, Белимай, — произнёс он. — Если сердишься, так и скажи. Накричи, но не разговаривай со мной, как с чужим. Не притворяйся, будто я просто прохожий с улицы, которого ты знать не знаешь.

— Я решил, что так будет лучше для нас обоих, — наконец ответил я.

— Лучше? — покачал головой Сариэль. — Я бы предпочёл, чтобы ты мне врезал. Так я бы хоть знал, что у тебя ещё остались ко мне какие-то чувства.

— Не собираюсь я тебя бить. Я никогда на тебя не сержусь.

— Как ты можешь так говорить?! — Сариэль смотрел на меня, как на лжеца.

— Вот так, — разозлился я. — Я сам виноват в том, что случилось. За что мне на тебя сердиться?

— Тебе не приходило в голову, что ты попал в руки Инквизиции из-за меня? — Сариэль вынул из кармана пальто портсигар, достал из него сигарету и зажёг её щелчком чёрных ногтей. — Если бы я после школы исправился, как ты, ничего этого с нами бы не произошло. У нас был бы свой дом, и, может быть, ты поступил бы в колледж… — Он помолчал. — Как он назывался?

— Не помню, — ответил я.

— Ещё как помнишь. — Сариэль улёгся на бок и посмотрел в небо. — Академия Даунинг, так?

— Это старая история. Какая разница, как он назывался. Какой смысл мне злиться на тебя из-за того, что давно в прошлом?

— Ты шесть лет меня избегал, Белимай. — Сариэль ткнул в меня рукой с окурком. — И сейчас едва со мной разговариваешь. Ничего ещё не кончено. Между нами. Ты считаешь, что я в бешенстве, потому что ты сдал меня инквизиторам. А я думаю, что ты меня ненавидишь… потому что ведёшь себя так, будто ненавидишь.

— Вовсе нет, — покачал головой я, — и я не думаю, что ты в бешенстве.

— Тогда почему ты столько времени не появлялся? Почему ушёл из Подземелий? — спросил Сариэль.

— Потому что я изменился. — Знаю, звучит странно, но как иначе объяснить, что со мной сотворили инквизиторы. Дело не только в новых шрамах и двадцати фунтах потерянного веса. Я попал к ним горделивым юношей, а вышел жалким наркоманом. С тем же успехом меня могли убить, а моим именем назвать какого-нибудь бродягу, с которым мы немного похожи лицом.

— Ты изменился? — Он выдохнул пламя мне в лицо, и я бросил на него раздражённый взгляд. — С виду такой же задира, так же быстро заводишься. Мне не кажется, что ты стал другим.

— Я не… Посмотри на меня, Сариэль, — сказал я, показывая ему руки. — Разуй глаза и посмотри внимательно.