Нечестивые джентльмены (ЛП)

Харпер нёс на руках обмякшее тело, облепленное грязными мокрыми тряпками. Изрезанное морщинами лицо старушки побелело и почти сравнялось цветом с кружевным чепцом и седыми волосами. Только по тихим вздохам можно было понять, что она жива.

Вернувшись за ней, он сперва решил, что женщина умерла, но потом нащупал на бледном запястье слабый пульс. Харпер встряхнул её, но она не пришла в себя, лишь негромко застонала. Кожа на ощупь казалась ледяной, тело сотрясала дрожь. Ей бы к врачу. Харпер быстро закутал её в своё пальто.

Она всё тряслась, и он крепче прижал её к груди. Чепец сполз и повис на спутанных волосах. Сбоку шею Харпера колола шпилька. Он поудобнее переложил женщину, и чепец соскользнул.

Нужно остановиться и поднять его. Чтобы их выследили, достаточно клочка кружева. Но время не на его стороне. Он не рискнул задерживаться и копаться в жиже — женщина умирает. Он пошёл вперёд, надеясь, что грязь и сумерки скроют их следы. Лучшее, что можно сделать — убраться с Чейпел-стрит как можно дальше и побыстрее.

Рейнольдс и Миллер сразу поймут, что никакой горничной у монастыря Пронзённого сердца нет. И тут же пустятся в погоню. Эта мысль придала Харперу сил, и он ускорил шаг.

Рейнольдс и Миллер работают быстро и с удовольствием. Вдвоём они больше похожи на гончих, чем на людей. Харпер как-то видел, как они поймали убийцу, располагая лишь отпечатком ботинка и едва уловимым запахом туалетной воды. Пощады преступнику не было. Его приволокли со сломанной ногой и резаной раной на голове, такой глубокой, что потребовалось наложить шестьдесят швов. Харпер любил, когда этих двоих назначали ему в помощь при расследовании.

Сейчас он мечтал, чтобы они нашли себе другое дело.

Когда он добрался до станции на углу Брайтон и Чейпел-стрит, колокола пробили следующий час. Южный дилижанс к этому времени уже должен был уехать, но его задержала непогода, и он появился почти одновременно с Харпером. Пришлось ждать минут десять с женщиной на руках, пока сменят лошадей, и кучер справит нужду прямо на улице.

В экипаже Харпер позволил себе немного расслабиться. Женщина уже не дрожала. Она лежала тихо — спала. Внутрь за ними влез только один пассажир — юноша, одетый в грязную форму с цветами колледжа Святого Кристофера. От него сильно и сладко пахло вином. Он повалился на сиденье напротив Харпера, потом резко выпрямился.

— Боже правый, вы собираетесь арестовать меня?

— Нет. — Харпер мельком глянул в окно, проверить, не добрались ли сюда Миллер и Рейнольдс. Ему показалось, что в двух кварталах к северу в свете одного из немногочисленных фонарей мелькнуло длинное инквизиторское пальто. Силуэт показался всего на мгновение и исчез в темноте.

— Я просто глотнул немного шерри, чтобы не простыть, — невнятно бормотал студент. — Экипаж запаздывал. Прошу, не нужно епитимьи.

— Тихо, — оборвал его Харпер.

Юноша смешно поджал губы и развалился на сиденье.

Харпер смотрел в маленькое окно. Он молча считал секунды. Ещё мальчиком он приучил себя мысленно считать, чтобы успокоиться. Он увидел Рейнольдса, когда дошёл до восьми.

Рейнольдс был удивительно низкого роста и с обманчиво моложавым лицом. Ступив в полосу света, который лился из окна с противоположной стороны улицы, он показался юным, как школьник.

Харпер досчитал до десяти, когда появился Миллер. Если бы не чёрные усы и чуть более тёмные, чем у Рейнольдса, волосы, их можно было бы принять за братьев-близнецов. Миллер бросил напарнику что-то белое, скомканное. Харпер почувствовал, как ускоряется пульс.

Двенадцать, считал он. Рейнольдс махнул рукой вперёд. Миллер кивнул. Тринадцать. Они побежали к навесу.

Четырнадцать. Харпер спокойно задвинул щеколду на ближайшей двери, потянулся мимо пьяного студента и запер дальнюю.

Пятнадцать. Миллер подбежал так близко, что видно было, несмотря на дождь, как поблёскивают круглые стёкла его очков под козырьком чёрной кепи. Рейнольдс мчался по грязи, будто посуху.

Шестнадцать.

Внезапно Харпера отбросило на тощие подушки сиденья — экипаж тронулся. Они уезжали всё дальше, но Харпер не сводил глаз с инквизиторов. Лишь досчитав до шестидесяти, он откинулся на потёртую спинку и успокоился настолько, что вспомнил про студента. Юноша, покачиваясь, неуклюже пытался запихнуть полупустую бутылку вина под подушку сиденья.

Одни скрывают пороки лучше, чем другие, подумал Харпер, но ничего не сказал.

У парка Святого Кристофера он снова подхватил женщину на руки и осторожно выбрался из экипажа. Дома здесь были попроще, чем на Чейпел-стрит, но казались строгими и элегантными на фоне хмурого неба. Харпер шёл быстро, не обращая внимания на боль в усталой спине и ногах. Преодолев четыре квартала вдоль двухскатных крыш и низких розовых кустов, он достиг цели.

Дом недавно перестроили, и Харпер его не узнал. Прежде на крыльцо вели шесть ступеней. Теперь их было семь, и он едва не споткнулся на последней. Его встревожило, что женщина не очнулась, когда он оступился. Он дернул звонок чуть сильнее, чем нужно, и стал ждать.