Нечестивый союз

— Ты захватил лампу и веревки? — спросил Бартоломью, несколько устыдившийся собственного испуга.

— А как же, — ответил Кинрик. — И лопаты я тоже не забыл. Постойте здесь, а я приведу вашего толстого приятеля. Наверняка он еще дрыхнет.

Бартоломью тихонько выругался, ощущая, как за ворот стекают холодные струйки. Внезапный порыв ветра бросил ему в лицо колючие капли дождя. Да, трудно представить более неподходящую погоду для вскрытия могилы, угрюмо подумал доктор. Ему вспомнились многочисленные недавние убийства, и он тревожно огляделся. Впрочем, в столь ненастную ночь даже убийцы предпочитают спать в теплых постелях, успокоил он себя.

Тут на плечо ему легла чья-то тяжелая рука, и Бартоломью, второй раз за последние несколько минут, едва сдержал крик.

— Мастер Джонстан! — приветливо воскликнул Майкл, выходя из ворот.

Бартоломью оглянулся и убедился, что на этот раз его испугал не кто иной, как младший проктор.

— Полагаю, вам известно, какого рода дело нам предстоит? — обратился он к Джонстану.

— Да, конечно, — кивнул тот. — Я принес разрешение, подписанное епископом и канцлером.

С этими словами он извлек из кармана сложенный лист пергамента и помахал им в воздухе.

— Замечательно! — с досадой пробормотал Бартоломью, который все еще не мог унять дрожь. — Раскапывая могилу, мы подвергаем сотни горожан риску заболеть чумой. Но коль скоро мы делаем это на законных основаниях, причин для волнения нет.

— Поверь, Мэтт, — я, как и ты, ничуть не горю желанием извлекать труп из могилы, — заявил Майкл. — Но ты сам знаешь, канцлер настаивает на этом. Он даже заручился одобрением епископа. Значит, нам с тобой остается лишь подчиняться. Слова ничего не изменят.

С этими словами монах взял у Кинрика корзину, моток веревки и двинулся к церкви Святой Марии. Джонстан задержался, дабы приказать своим педелям оставаться у ворот до его возращения. Бартоломью, взяв лопату, понуро побрел вслед за Майклом, то и дело бросая безнадежные взгляды на затянутое тучами небо. Дождевые струйки, стекавшие по спине доктора, уже превратились в сплошной поток, и все его тело сотрясала дрожь.

Путь до церкви Святой Марии они проделали в молчании; ненастная погода и предстоящее тягостное дело не располагали к разговорам. Отец Катберт ожидал их под навесом крыльца. Они издалека увидели приземистый силуэт священника, смутно темневший сквозь дождевую пелену.

— Гилберт пометил нужную вам могилу — воткнул в землю колышек и повесил на него тряпку, — сообщил отец Катберт, зябко запахиваясь в плащ. — Это здесь, совсем неподалеку.

— Вы уверены, что это та самая могила? — уточнил Бартоломью, от которого не ускользнуло беспокойство священника.

Перепутать могилы доктору вовсе не хотелось, ибо в церковном дворе были похоронены первые жертвы чумы.

Отец Катберт кивнул и опустился на скамью, стоявшую под навесом. У него явно не было ни малейшего желания уходить отсюда, бросать вызов стихиям и принимать участие в более чем неприятном деле. Бартоломью прекрасно это понимал и не осуждал священника.

Кинрик пристроил лампу так, чтобы ее не заливали дождевые струи. Бартоломью взял лопату и принялся копать. К счастью, Николас из Йорка был не слишком важной персоной и не удостоился тяжелого надгробного камня.

— Вы ошиблись! — раздался хриплый голос отца Катберта. — Вам нужна вон та могила, рядом!

Бартоломью взглянул на могильный холмик, на который из-под навеса указывал отец Катберт.

— Однако именно эта могила помечена колышком с тряпкой, — возразил он.

Отец Катберт неохотно оставил свое убежище и приблизился к ним.

— Кто-то перенес колышек, — удивленно пробормотал он. — Наверное, проделки детворы. Вчера вечером здесь носилась орава сорванцов, и вот результат. Не сомневайтесь, раскапывать вам надо вот эту могилу, а не ту.

— Вы уверены? — осведомился Бартоломью.

Его отвращение к предстоящему вскрытию возрастало с каждой минутой.

— Да, совершенно уверен, — закивал головой отец Катберт. — Видите ли, когда мы погребали бедного Николаса, тоже шел дождь. Я стоял вон под тем деревом, и вода, капая с ветвей, стекала мне за шиворот. Спрашивается, зачем бы я стоял так далеко, будь он похоронен здесь. Если я не ошибаюсь, в этой могиле нашла последний приют мистрис Эрчер. Она…

— Она скончалась от чумы, — докончил Бартоломью.

Он прекрасно помнил смерть женщины — одной из первых жертв черной смерти.

— По моему разумению, отец Катберт, то, что мы собираемся сделать, — чистой воды безрассудство, — добавил он. — Не будет ли благоразумнее просто принять на веру, что смерть Николаса тоже была насильственной, и в дальнейшем исходить из сего предположения? Это поможет нам избежать ненужного риска.

Отец Катберт тяжело вздохнул.