Нечестная игра. На что ты готов пойти ради успеха своего ребенка

– Эйдан, ну что ты, Чарли ни за что бы…

– Нет, это все из-за него! Я вообще не хотел ехать! – Лицо мальчика все сморщилось. – Скоро будет отбор в СКАГО, ты что, не знаешь? Ты что, забыл?

Теперь он уже выл, молотя кулаками по стене.

Бек, конечно, помнил, и это мучило его с того момента, как Эйдан упал.

– В дом, – рявкнул он на Чарли.

Старший близнец скривился и пошел к двери. Когда она закрылась за ним, Бек обхватил Эйдана за плечи, но сын оттолкнул его руки.

– Слушай, золотце. Твой…

– Я не девчонка.

– Ладно, ладно. Эйдан. Слушай, твоя нога пройдет, и я уверен, в СКАГО есть просмотр и в другие, более поздние даты. Мы попросим у врача справку.

– Ничего не выйдет.

– Это еще неизвестно.

– Известно, и теперь всему конец, и виноват во всем Чарли!

Эйдан топнул больной ногой, в ярости забыв о травме. Его визг эхом пронесся среди домиков. Бек обнял его, и на этот раз несчастный сын повис на нем. Худенькое тело тряслось под толстой лыжной курткой.

– Папа, – сказал Эйдан через минуту.

– Что, сынок?

Эйдан отклонился назад, лицо у него было предельно серьезное.

– Я не вру, пап. Чарли правда меня повалил. Нарочно.

– Но…

Эйдан зажал Беку рот ладонью. Влажное, теплое прикосновение к заиндевевшей бороде отца. Стиснув зубы, Эйдан проговорил:

– Он завидует мне, пап. Он хотел мне навредить.

Обернув пакет со льдом вокруг ноги Эйдана, Бек вернулся к холодильнику за пивом. Он открыл бутылку. С того момента, как они вошли в домик, здесь стояла напряженная тишина: никто не осмеливался ее нарушить. Наконец, какая-та идиотская часть мозга Бека заставила его сказать:

– Извини, детка. Ребята очень хотели прокатиться последний разок.

– Это неправда, – возразил Эйдан со стороны камина.

– Эйдан, – нахмурился Бек.

– Это ведь была твоя идея, пап, – злорадно поддакнул Чарли: несчастье брата доставляло ему особое удовольствие. Он изобразил кавычки двумя пальцами одной руки и ножом для сыра, зажатым в другой руке, и процитировал: «Ведь у нас так редко выдаются выходные без футбола. Только представьте, как круто будет греться у огня после еще одного спуска!»

– Хватит, Чарли, – предупредил Бек.

Соня резко развернулась и яростно затопала вверх по лестнице, оставив Бека в обществе Тессы и мальчишек. Чарли, так и не нарезав сыра, как его просили, развалился перед телевизором как можно дальше от брата.

Бек допил пиво. Ребята должны были понимать, что с «черным диамантом» шутки плохи. Склоны у него крутые, быстрые, опасные. Каждый год здесь кто-нибудь ломал себе шею или перебивал позвоночник. Каждый год какой-нибудь подросток оставался парализованным. Патрульный был прав. Эйдану чертовски повезло.

Бек тяжело, с хрипом выдохнул.

– Еще пива? – спросила Тесса, к его удивлению. Бек опустил глаза на пустую бутылку в руке. Поднял ее, не понимая, как умудрился так быстро все выпить.

– Да, это было бы супер.

Тесса выудила из холодильника еще бутылку и бросила ее Беку. Потом взяла себе тоже.

Она открыла пиво и сделала большой глоток, прежде чем Бек успел что-либо сказать.

Мужчина попытался вспомнить, как выглядела дочка Джулиана и Лорен в пять лет, но у него никак не получалось. Невероятно, как она выросла. Он изобразил улыбку крутого папаши, наблюдая, как Тесса жадно пьет. Ему было плевать: подумаешь, Тесса хочет хлопнуть пивка после тяжелого дня в обществе младенца Роя.

– Твоя мама убьет меня, если узнает, что мы позволяем тебе пить.

– Я ей не скажу, если вы не скажете.

– Но только одну.

Тесса закатила глаза:

– О’кей.

Она продефилировала в гостиную и упала в одно из больших кресел между близнецами. Уложив одну ногу в пушистой тапочке на коленку другой, она тут же залипла в телефоне.

16. Бек

Обычно когда Соня и Бек в такой поздний час оставались наедине в джакузи, она подплывала к мужу, прижималась к нему влажным телом и оставалась рядом. Сегодня она сидела на противоположной от него скамье. Невидимый мотор гудел, нагретая вода бурлила белой пеной. От хлорки щипало глаза. Через какое-то время Соня наклонилась, чтобы увлажнить лицо, потом оттолкнулась от скамьи и растянулась во весь рост в центре джакузи.

У новой жены Бека были широкие плечи, а ее торс мог бы служить центральной фигурой для какого-нибудь экзотического римского фонтана. Струйки водяного пара поднимались бы, липли к скульптуре, скрывая ее наготу.

– Все еще злишься на меня? – спросил мужчина.

– Ты ко всему так легко относишься, Бек, – произнесла Соня. – Ко мне в том числе.

– Вовсе нет. Ты же знаешь, что это не так.

– Иногда мне кажется, что ты не ценишь, что имеешь, – она вытянула руки, положила ладони на края ванны. – Ты думаешь, вот я рожаю тебе сына, я варю тебе макароны и даю тебе секс и все это завтра делаю тоже.

– Nein, Sonja, nein nein nein.

Ее идеальный английский иногда сбоил, когда она была пьяна, обкурена или, как сейчас, зла.

– Я твоя жена. Я не твоя нянька. Я также вторая мать для Эйдана и Чарли, и за них я тоже отвечаю. Я, как и ты, стираю их одежду, я, как и ты, готовлю для них, я, как и ты, убираю за ними.

– Эй, не надо прессовать!

Соня склонила голову влево.