Нечестный штрафной. Книга 1. Часть 1

Себе я уже выбрал цепочку и теперь она вместе с крестом у меня на груди примостилась. Перстенёк даже себе отобрал с чёрным камнем. Простой, неказистый, но мой повысившийся статус показывает. Не каждый парнишка решится на себя столько рыжья навесить.

Но продолжаем провокации. Все разборки начнутся по приезду в Комсомольск, а пока надо попривыкнуть к этим цацкам из жёлтого металла.

Портмоне себе выбрал самое, на мой взгляд, удобное. И кармашки для карточек имеются, и бумажник с отделением под мелочь, и даже раздел для паспорта, который мне надо будет получать уже в следующем году. А пока, где-то дома припрятан мой загранпаспорт, если, конечно, и его мои родственнички не прихватили.

В сумку для ноута припрятал и трофейные телефоны. Но это пока. Уж чего-чего, а подарок жены моему сыну я на эти гаджеты менять не буду, но вот избавиться от них надо, и я уже придумал, как это сделать, тем более, один я уже умудрился подарить, получив за эти подарки…

Сладкая истома прошлась по телу. «Огурец» на такие провокационные мысли весьма прогнозируемо отреагировал.

Успокаиваемся!

Вещи — кроссы, джинсы от Щербатого, новые футболки, прячем в саквояж. Саквояж выдержан в той же цветовой гамме, как и сумка для ноута, но вот по размерам впечатление произвел. Если постараться, то в этот саквояж я всю свою одежду, включая зимнюю, помещу. Надо только вакуумные пакеты для хранения одежды прикупить. Так и место сохраняется, и упаковывать свои пожитки будет легче.

Пачка пятитысячных заныкана в сумку, в один их кармашков, что под замком. Это, на сегодня, мои основные оперативные финансовые активы. Когда я ещё смогу спокойно с карточки деньги снять, а тут у меня всё под рукой! Мало ли, что ещё прикупить понадобится?

А не позвонить ли мне Карловичу?

Посещала тут меня одна мысля…

Сказано — сделано.

— У телефона! — Карлович никогда по телефону первым не здоровается.

Или это он только со мной позволяет так себя вести?

— Это я! — произнёс я.

— Это я уже понял. Чего хотел?!

Не выспался, что ли?

— Дядя Кеша, — решил я пойти на обострение, — я бы хотел уточнить один момент. — Говорю уверенно я.

«Дядя Кеша» для него, видно, как красная тряпка для быка, но со мной он сдержался, тем более, я его так впервые назвал, и вообще, он первым начал!

— Говори, но покороче. У меня мало времени. Саню я с тобой отправляю, но с тобой возиться ему будет некогда. С директором там, вроде, всё оговорено, тем более, я сам ей хотел скоро звонить.

Я обрадовался. Значит, успел.

— Я как раз по этому поводу и хотел вас побеспокоить, дядя… — но закончить фразу мне не дали.

— Ещё раз дядей назовёшь — уши оторву! — хмыкнул он в трубку.

— А Кешей, значит, можно?! — смеясь, уточняю я.

Он в ответ тоже смеётся.

— Короче, племянничек, чего хотел?

Я перевожу дух. Похоже, первый раунд общения остался за мной.

— Вы ведь за меня этому интернату деньги платить будете? — задаю я, интересующий меня больше всего вопрос.

— Твой отчим и его друг были выпускниками и воспитанниками этого детского дома. Шестьсот тысяч в год в качестве помощи, по полтиннику в месяц побратимы платили, и так по мелочи помогали. С ремонтом, например, из коммерсов помощь спонсорскую выбивали, стройматериалы по дешёвке находили. В общем, своей альма-матер они платили, как могли. И за тебя шеф сказал решить вопрос с выплатой.

— Вот о ней я бы и хотел поговорить.

— И чего ты хочешь? — уточняет он.

Он сам видно заинтересовался, что же мне очередной раз в голову пришло?

— Я тут подумал, — со вздохом говорю я, — мне ведь в детдоме может стать скучно…

— Чё?! — не понимает ход моих мыслей старый еврей.

— Я, зная себя, обязательно что-нибудь замучу, естественно, в рамках детского дома. Вот под это мне, по-любому, понадобятся деньги. Вот я и подумал, а если сделать так, чтобы деньги, выделяемые под меня побратимом моего отчима, без моего согласия директор не мог бы расходовать?

Карлович задумался.

— В принципе, не вопрос, это решаемо, хотя для тебя возникнут определённые трудности. Мало кому понравится отчитываться за спонсорские деньги, тем более, спрашивать разрешение на эти траты у молокососа. Хотя директору и так грех жаловаться. Ему, вернее ей, и так пятьдесят тысяч безотчётных капает в месяц, а на тебя, в память о друге, босс выделил сотню в месяц. И это — до хрена! Но есть у них общий счёт — до сих пор туда с одной интересной темы деньги капают, так что босс не свои кровные на тебя тратить будет, а, так сказать, неучтённый общий доход. Но он человек слова, и твой отчим был ему самым дорогим другом в этом мире. Так что пользуйся!

— Так можно? — спрашиваю я, а сам в голове просчитываю.

Ага, в год миллион двести тысяч рябчиков! Нехило можно развернуться там.

— А почему нет? — отвечает, немного помолчав, Карлович, — но всё должно быть в рамках детского дома, и тратиться только на его благо. Согласен?

— Да! — быстро соглашаюсь я.