Нечеткая грань

— Он был очень спокоен, совершенно не беспокоился за судьбу супруги. Мне кажется, что он принял похищение за розыгрыш, который она устроила сама, и не собирался отдавать деньги, а послал чемодан журналов. Тем не менее Кристина вернулась. Настоящие похитители ее не отпустили бы, получив груду бумаги. Впрочем, это мое субъективное мнение. Я согласен с предположением Дмитрия — игру затеяла Кристина, но у нее что-то не получилось.

— И где же находились эти чемоданы, пока вы ждали инструкции от похитителей? — спросил Крутов.

— В кабинете хозяина. Когда те позвонили, хозяин послал Афанасия за чемоданом, а сам пошел к машине. Я и Роза остались дома. Где и как они передавали выкуп, я не знаю.

Вербицкий прошелся по кабинету, разглядывая книжные полки.

— Вы любите читать детективы? Предпочитаете одного автора, у вас много книг Данилы Дольского.

— Моя обязанность. Данила Дольский — псевдоним Дмитрия Петляра, но об этом даже его жена не знает.

— Раз вы ведете записи, — заговорил Крутов, — то можете нам сказать, чем вам запомнился день шестого июня?

— Сейчас гляну. Так… Достопримечательный день. Странно, что я сам не вспомнил. Шестого числа Кристина была в городе и ее сбила машина. Результат — несколько переломов. Можно сказать, повезло. Ее увезли в больницу, чем воспользовались грабители, угнали ее машину. Красный дорогущий «Ягуар» до сих пор не найден. В тот же вечер к Дмитрию Андреевичу приехала дочь из Англии. Девушка там живет и учится. Он поехал в аэропорт ее встречать.

— Любопытно, — поднял брови Вербицкий. — И долго она гостила?

— Неделю. Уехала обратно тринадцатого. Кстати. Почтальон звонил Петляру, хотел продиктовать ему телеграмму от Жени из Москвы, когда в дом явились похитители. Хозяина в этот момент не было дома, а прислуга ушла на рынок.

— Вы очень информированный человек, Кузьма Михалыч, — улыбаясь, сказал Крутов. — Будто член семьи Петляра.

— Так оно и есть. Двенадцать лет мы работаем рука об руку.

Вербицкий взял со стола стетоскоп.

— Зачем вам это? Вы же не медик. Шерман растерялся, не зная что ответить.

— Подобными инструментами любят пользоваться взломщики сейфов, — взглянул на секретаря Крутов. — Прокручивая номерной замок, через стетоскоп хорошо слышно, как раздается щелчок. Венчик попадает в прорезь, и одна из цифр срабатывает, пора браться за следующую.

Лицо Шермана покрылось капельками пота.

Вербицкий подошел к окну и отдернул штору. За ней стоял чемодан — точная копия того, что они принесли.

— Ну вот. Все так просто. Судя по всему, вы действительно не знаете кода.

— Митя велел мне отнести этот чемодан в банк. Но сам исчез…

— Успокойтесь, Шерман. Чемодану нечего делать в банке, — оборвал его Крутов. — За чемодан вы деньги заплатили, а миллиона долларов в нем нет. Скорее всего, вы найдете там журналы. Миллион лежит в другом месте.

— Бедняга. Сколько же дней подряд вы запираетесь в своем кабинете и колдуете над замком! Нам вас искренне жаль, Кузьма Михалыч, — покачал головой Вербицкий и направился к выходу. Крутов последовал за ним.

* * *

Кристина увидела Негоду из окна кабинета мужа.

В среднем ящике письменного стола лежал пистолет Дмитрия. Она умела им пользоваться, в усадьбе нередко устраивали для развлечения стрельбу по пустым бутылкам, Митя оставался доволен способностями жены. Достав оружие, она спрятала его в карман широкой юбки и спустилась вниз.

— Привезли отчеты? — спросила она, выходя на веранду.

— Конечно, — улыбнулся Степан, доставая скрученные в трубочку листы бумаги. — Это ксерокопии как вы можете догадаться. Оригиналы лежат в надежном месте. Там же хранится фотоархив, больше сотни снимков.

— Не густо, — сказала она, проглядев отчет.

— Я привез только то, что касается вас непосредственно. Но вы не были моей единственной целью. Смерть Дмитрия Петляра была выгодна всем.

— Боюсь, я вас плохо понимаю.

Кристина взяла бумаги, села в плетеное кресло и налила себе вина. Гость остался стоять, но он и не ожидал теплого приема.

— Видите ли, Тина, ваш муж нанимал меня не только следить за вами. Я был нужен ему и как психолог. Богатый, в расцвете лет мужчина с прекрасной внешностью внутренне был бесконечно одинок. Он, прекрасно понимая, как все его ненавидели — от ближайшего окружения до собственной жены. Меня он нанял для сбора материалов, которые должны были лечь в основу его следующей книги. По выражению Дмитрия Андреевича, у него замылился глаз. Как психолог он был не хуже меня, скорее даже лучше. Но его богатая фантазия уводила его в сторону от точных наблюдений, он не мог оставаться беспристрастным аналитиком. Очень трудно оценивать близких тебе людей и оставаться холодным. Бесконечная ложь окружающих съедала его…

— Вы знаете о моем муже больше, чем я. И прекратите говорить о нем в прошедшем времени. Я убеждена, Митя жив. Такие люди, как он, не могут исчезнуть бесследно.