НЕЧИСТЬ В ДЕРЕВНЕ-2. ДОМОВОЙ

Гришка поскреб отросший подбородок – вот же привычку завел! – посмотрел на небо, на снегоход – видно, прикидывал, проедем мы там или нет – и согласился.

Дорогой, прямо скажем, это назвать можно было весьма условно. Ей и в летнее-то время никто не пользовался (я подозревала, что там устроил себе лежбище один из поповских вурдалаков, но теперь их можно уже не опасаться), а по зимнему так и вовсе. Грейдер чистил только асфальтированную трассу, местные слушались советов лесничего, поэтому даже ни единого следа лыжни я не увидела. И не учуяла – что, впрочем, неудивительно, поскольку за спиной у меня болтался мешок с заячьими тушами и запах мертвой плоти, крови и звериной шерсти перебивал все остальное, уступая разве что парам бензина, которые активно выбрасывал в воздух старенький снегоход Гришки.

Поэтому, когда мир внезапно тряхнуло и перевернуло с ног на голову, я отреагировала скорее на инстинктах, нежели что-то осознав – извернулась в полете и приземлилась на лапы… Точнее, планировала. Но человеческая ипостась и проклятый мешок за плечами не дали мне это сделать и в результате я кубарем полетела со снегохода, звучно впечаталась в ближайшую березу и упала лицом в снег.

- Алиса…

Понадобилось довольно много времени, чтобы понять где я, что я и как я. Сверху давил мешок, отчего в первую секунду мне с паникой подумалось – спина! Переломила к бесам… Но нет – руки шевелились, одна даже без боли, голова, вроде бы, тоже.

- Ты как?

Гришке повезло больше – он кувыркнулся головой вперед, на нетронутый снежный наст, а снегоход разбило о соседнюю со мной березу. После оглушительного финального рева в лесу повисла звенящая тишина, в которой Гришкино кряхтение прозвучало очень громко. Решившись, я встала на карачки и взвыла – при падении одна рука попала в просвет между двумя сросшимися березами и так там и застряла, а когда я попыталась подняться, плечо отдалось адской болью. Вывихнула. Ну, хоть не оторвала.

Зарычав сквозь зубы, я высвободила руку и встала, покачиваясь – в голове от удара все еще звенело. Шатаясь, добрела до Гришки.

- Ничего не сломано? – спросила уже более внятно, подавая ему здоровую руку.

- Да вроде бы… – ошеломленно отозвался он, садясь. И тут же посмотрел на меня: – Что это было?!

Мы синхронно обернулись, осматривая место предполагаемой катастрофы. Заметив что-то темное, торчавшее из-под снега, я шагнула ближе. Присела на корточки, поморщившись от боли в плече, разворошила здоровой рукой и брезгливо подняла в воздух:

- Звони-ка ты участковому…

Позади раздался звук, однозначно говоривший, что Гришкин желудок оказался более восприимчив к оторванным человеческим кистям. Из-под снега торчала и остальная часть тела – наверное, мы зацепили руку полозьями, вот и дернуло…

Я флегматично осмотрела то, что было доступно – синюшная мужская конечность была изрядно пожевана. Покосившись на согнувшегося у кустов Гришку, деловито обнюхала. Страха не было – чего бояться, если труп тут как минимум с осени лежит? Кто бы его не убил, он давно уже отсюда убрался… Фу! Гадость…

С отвращением отбросив находку, я зажала нос рукавом парки и на всякий случай задышала ртом. Я была права – вурдалак. И судя по запаху – именно тот, из экспериментальных образцов отца Дмитрия. Эту вонь я ни за что не забуду… То-то участковый обрадуется! Очередной висяк на его голову…

Представив себе выражение лица Алексея Михайловича, я нервно хихикнула.

- Связи нет, – хрипло просветил Гришка, возвращаясь ко мне. Он был бледный, всколоченный, с выступившей испариной на лбу и дикими глазами с расширенными зрачками. Шок.

Я посмотрела на небо, на низко висевшее солнце, сумрак среди деревьев и вздохнула, поднимаясь:

- Думаю, тело отсюда все равно никуда не денется. Возьмем с собой доказательство…