Нечисть

Она уже была так близко от Азнара, что этот куб почти прижал к стене и его самого, но маг задержал дыхание и сумел протиснуться в сторону. Тем временем Мари продолжала драть преграду с безумством бешеного животного, снова и снова ломая и отращивая когти.

— Можешь атаковать её, сколько влезет, — выдохнул Азнар. — Она выдержит. Она продержится несколько дней. — Достаточно времени, чтобы выбрать для пленницы подходящее наказание и разрешить загадку её превращения.

Сейчас же ему нужно найти лекаря, который бы убрал боль от ран от её когтей, и выпить чего-нибудь покрепче, чтобы успокоить нервы. Щелкнув пальцами, чтобы погасить пламя, Азнар повернулся и вышел из комнаты.

Он успел сделать несколько шагов по коридору, когда четыре сильных руки сгребли его за плечи и предплечья. Азнару хватило времени понять, что Мари, как и другие танар’ри, способна перемещаться в пространстве, а затем она прижала зулкира к себе и вонзила когти в его шею.

Тсагот попытался подобраться к посту стражи поблизости от замаскированных покоев Мари Агнех, поэтому он надеялся, что, когда Азнар Трул опять соберется её помучать, ему сразу же станет об этом известно. Но, к сожалению, он просчитался. Когда оттуда послышались крики, эхом разносясь по коридорам, он понятия не имел, напала ли наконец бывшая тарчион на своего пленителя, или эти звуки означали что-нибудь другое.

Он дематериализовал свое тело и превратился в огромную летучую мышь. Зачастую полет был куда быстрым и надежным способом попасть куда-либо, чем прыжки через пространство, особенно тогда, когда он и сам толком не знал, куда направляется. Хлопая крыльями, он промчался через анфиладу богато обставленных покоев и коридоров поверх множества голов, принадлежавших людям, оркам и прочим обитателям замка, зачастую также бежавших к источнику криков или от него.

Обогнув угол, он увидел Мари Агнех, которая наконец освободилась из своей темницы. При виде этого чудесного создания — своего творения — Тсагот почувствовал необычный укол гордости. От макушки до пояса покрытая брызгами ароматной человеческой крови, принадлежавшей, несомненно, Азнару Трулу, она, конечно, выглядела жалкой коротышкой по сравнению с любым кровавым извергом, но во всех остальных смыслах ему удалось превратить слабого, ничтожного смертного в создание вроде него самого.

Она сражалась с четырьмя воинами — тремя копейщиками и одним мечником с офицерскими знаками отличия, одетым в декорированную броню. Избавившись от облика летучей мыши, Тсагот начал принимать свою привычную форму, которая по всем параметрам куда больше подходила для схватки.

Но не успел он вступить в драку, как Мари подпрыгнула и выпустила одному из копейщиков кишки. При этом она невольно повернулась спиной к его товарищу, и воин глубоко вонзил копье в её спину. Казалось, она это едва заметила. Мари развернулась так стремительно, что рукоять оружия вырвалась из рук солдата, схватила беднягу за голову и ударила ею об пол. Он рухнул и замер, а куски кожи и плоти с его лица осталась на её когтях.

Оставшийся копейщик выронил оружие и убежал. Однако офицер взмахнул мечом, стремясь отрубить Мари голову, и Тсагот почувствовал, что на блестящее серое лезвие были наложены сильные чары. Возможно, Мари тоже ощутила это. Пусть она не обращала внимания на удары копий, но сейчас бывшая пленница отступила и подняла руку, чтобы защититься.

Офицер тут же опустил лезвие ниже и сорвался с места. Он атаковал, не заботясь о защите — спорный выбор в любой ситуации, а когда противник был так силен, как Мари, и подавно. Но ему удалось застать её врасплох, и зачарованное лезвие прошло сквозь её тело.

С воплем воин вытащил оружие и снова взмахнул клинком. Когда лезвие устремилось вниз, она поймала его двумя верхними руками. Острый край меча глубоко вонзился в её ладонь и отрубил большой палец, но, по крайней мере, солдату не удалось раскроить ей череп.

Приблизившись к мечнику, она стиснула его двумя оставшимися руками. Затем Мари вонзила клыки в его шею и принялась пить хлещущую кровь.

Это произошло так быстро, что Тсагот даже не успел завершить свою трансформацию и прийти ей на помощь. Почувствовав себя ещё более удовлетворенным, он направился к ней, и клеймо на его лбу в очередной раз ожгло болью. Кровавый изверг наконец вырвал надоевший символ из своего тела. Когда рана тут же начала затягиваться, он почувствовал легкую щекотку.

— Как я понимаю, Азнар Трул мертв, — произнес он.

К его удивлению Мари не ответила и никак не показала, что вообще его узнает. Она просто продолжила трапезу. Бедняга в её руках содрогнулся, его конечности дернулись.

— Сейчас придут и другие, — сказал он ей. — Мы можем убраться отсюда, но уходить нужно немедленно.

Она опять не удостоила его ответом, поэтому он положил руку на её плечо.

С рычанием развернувшись, Мари отбросила его руку. Посмотрев в её пылающие глаза, он не увидел в них ни тени разума или понимания — словно она была голодной собакой, а он — незнакомцем, который пытается оттащить её от куска говядины.