Нечисть

— Значит, так. Давным-давно, немногим позже падения Нетерила, горами правило могущественное королевство. Большей частью своего величия оно было обязано одному человеку, Фастрину Делверу, волшебнику, равных которому в мире не было и нет. Большую часть жизни Фастрин творил чудеса на благо своего народа и давал правителям мудрые советы. Со временем, однако, он потерял контакт с людьми, и те немногие, что видели его после этого, утверждали, что он выглядел расстроенным, но маг не мог или не хотел объяснить, почему, поэтому никто и предположить не мог, насколько критической стала ситуация. Фастрин не просто замкнулся в себе, он сошел с ума. И однажды, солнечным летним утром, — продолжил Быстрый Удар, — он вышел из своего добровольного изгнания и начал методически уничтожать людей, превращая их в прах одного за другим. Но он не ограничивался только тем, что убивал своих жертв, нет — своей магией он калечил их души и сознание. Порой его волшебство полностью стирало их сущность; даже когда этого не происходило, оно лишало бедолаг разума и памяти.

— Это произошло и с Зеркалом, — произнес Барерис.

— Да. Он был одним из многих, кто пытался остановить Фастрина. К сожалению, их отважный порыв закончился ничем. Полагаю, что кое-кому все же удалось спастись бегством, но в конце-концов неистовство волшебника полностью уничтожило королевство, к созданию которого он приложил столько сил. И тогда он обратил свою смертоносную, раздирающую души магию на себя.

— Но зачем? Даже у душевнобольных есть причины для поступков, пусть остальные могут не видеть в них смысла. Кто-нибудь пытался вступить с ним в переговоры?

— Да, — ответил червь-пращур. — Фастрин утверждал, что его ограбили. Раз уж он не может найти воришку, то все вокруг должны умереть, потому что только таким образом он может полностью себя обезопасить.

Барерис встряхнул головой.

— Не понимаю.

— Никто не понимает. Фастрин отказался вдаваться в подробности.

— Могу я спросить, как ты узнал все это?