Нечистая кровь. Книга 2. Корни Тьмы

— Опять арестуешь, что ли? — усмехнулся Брайс. — Будем советы вдвоем проводить в карцере для магов? Хватит, Яннем. Ты все понимал еще до того, как мы вернулись в Эрдамар. То, что сделал Глендори, стало осуществимо из-за моего сына. Этот ребенок, которому еще не исполнилось и года, стал прямой причиной мятежа и чуть не вверг Митрил в гражданскую войну. Алвуру нельзя оставаться в Эрдамаре. Ни ему, ни другим детям, которые еще родятся у нас с Катрионой.

— Так отошли их, — резко сказал Яннем. — Выбери любой замок, какой захочешь, я обеспечу им охрану, я смогу…

— Это не поможет. Если кто-то решит повторить подвиги лорда Айвора, его не остановят никакие стены и никакая охрана. Но суть даже не в этом, Яннем, а в том, что я не хочу разлучаться ни с Алвуром, ни с Катрионой. Они моя семья.

Яннем, начавший было снова возражать, потрясенно смолк при его последних словах.

— Я думал, что твоя семья — это я.

— Теперь не только ты. Ты навязал мне жену, она родила мне сына, и с этим придется всегда считаться нам обоим.

— Ты же не любишь ее. Какой в этом смысл?

— Какой смысл в долге? — усмехнулся Брайс. — В человечности? В связях на крови? Не задавай дурацких вопросов, брат, чтоб я не давал тебе тривиальных ответов. К тому же, — добавил он, — дело не только в этом.

— Тьма, да? — спросил Яннем, видя, что Брайс не торопился продолжать. — Она так и не ушла до конца?

— Нет, теперь уже ушла. Во всяком случае, я совершенно ее не чувствую. И не только я, что даже важнее. Но когда я лежал под меллироном и когда он высасывал из тебя магию и жизнь и отдавал их мне… там что-то случилось, Ян. Это эльфийское дерево что-то сделало со мной. Используя связь между нами, оно создало новую связь, между мной и эльфийским лесом. Оно пело мне и… звало меня. Я должен выяснить, для чего.

— Так значит, Светлый лес?

— Для начала — да. Думаю, там теперь мое место. И моей семьи. Во всяком случае, на какое-то время.

— И ты никогда сюда не вернешься?

Голос Яннема звучал сухо и жестко. Все еще гневающийся на вассала сюзерен. Брат, чувствующий себя преданным. Друг, не желающий понимать, остающийся эгоистом до последнего. Даже после того, как сам едва не пожертвовал собственной жизнью.

— Не знаю, что тебе ответить, Яннем. Но точно знаю одно: пока мы пытаемся править Митрилом вместе, пусть я и стою в тени твоего трона, всегда будет кто-то, кто попытается стравить нас друг с другом. Или использовать против нас наших же жен и детей, наши амбиции, наши цели, мечты. Я слишком долго не понимал, чего хочу, да и сейчас не то чтобы хорошо это понимаю. Но если я останусь, все снова станет, как прежде. Так же, как было в эти пять лет. Просто потому, что ты — это ты, а я — это я, и мы не станем другими, через что бы ни прошли вместе или по отдельности.

Брайс чувствовал себя предателем, говоря все это, но есть узлы, которые надо рубить наотмашь, сплеча одним ударом, а не пытаться распутывать, затягивая лишь сильнее. Яннем долго молчал.

— Хорошо, — сказал он наконец. — Я тебя отпускаю.

— Вот видишь! — расхохотался Брайс. — Ты так и не понял, что мне не нужно твое разрешение! И даже твое прощение. Я лишь любезно тебя уведомляю, чтобы ты не решил, будто я, чего доброго, тоже затеял какой-нибудь мятеж и трусливо сбежал его подготавливать.

— Мне будет тебя не хватать. Сильно.

— Мне тебя тоже. Надеюсь, Ингери присмотрит за тобой.

— Ингёр, — поправил Яннем, и Брайс, широко улыбнувшись, хлопнул его по плечу и задержал на нем ладонь.

«Это был длинный путь, брат, — подумал он. — Мы долго шли по нему вместе, а теперь пойдем врозь. Но от этого путь не перестанет быть нашим общим. Я делаю это для нас обоих. Потом, когда обида отпустит, ты поймешь».

И услышал в ответ голос Яннема — в своей голове. Так четко и ясно, так, как будто тот говорил вслух:

«Да. Когда-нибудь я пойму».