Нечистая, неведомая и крестная сила

Жил он, как и все его голые и мокрые родичи, целой семей, которая у этого олонецкого водяного была очень большая, а потому он, как полагают, больше всех товарищей своих и нуждался в свежих мертвых телах. Стал окрестный народ очень побаиваться, перестал из того озера воду брать, а наконец и подходить близко к нему, даже днем. Думали-гадали, как избавиться, и ничего не изобрели. Однако, нашелся один мудрый человек из стариков-отшельников, живших в лесной келейке неподалеку. Он и подал добрый совет: "надо, говорит, иконы поднять, на том берегу Миколе-угоднику помолиться, водосвятной молебен заказать и той святой водой побрызгать в озерную воду с кропила". Послушались мужички: зазвонили и запели. Впереди понесли церковный фонарь и побежали мальчишки, а сзади потянулся длинный хвост из баб и рядом с ними поплелись старики с клюками. Поднялся бурный ветер, всколыхнулось тихое озеро, помутилась вода -- и всем стало понятно, что собрался водяной хозяин вон выходить. А куда ему бежать? Если на восход солнца, в реку Шокшу (и путь недальний -- всего версты две), то как ему быть с водой, которая непременно потечет за ним следом, как ее поднять: -- на пути стоит гора крутая и высокая? Кинуться ему на север в Оренженское озеро -- так опять надо промывать насквозь или совсем взрывать гору: водяной черт, как домосед и мало бывалый, перескакивать через горы не умеет, не выучился. Думал было он пуститься (всего сподручнее) в Гончинское озеро по соседству, так оттуда-то именно теперь и народ валит, и иконы несут, и ладаном чадят, и крест на солнышке играет, сверкая лучами: страшно ему и взглянуть в ту сторону. "Если (думает он) пуститься смаху и во всю силу на реку Оять (к югу), -- до нее всего девять верст, -- так опять же и туда дорога идет по значительному возвышению: сидя на речной колоде, тут не перегребешь". Думал -- думал водяной, хлопал голыми руками по голым бедрам (все это слышали) и порешил на том, что пустился в реку Шокшу {Дело происходило близ Гонгинского погоста нынешнего Ходейнопольского уезда, Олонецкой губ.}. И что этот черт понаделал! Он плывет, а за ним из озера целый поток уцепился, и вода помчалась, как птица полетела, по стоячим лесам и по зыбучим болотам, с шумом и треском (сделался исток из озера в реку Шокшу). Плывет себе водяной тихо и молча, и вдруг услыхали все молельщики окрик: "зыбку забыл, зыбку забыл!" И в самом деле -- увидали в одном куту (углу) озера небольшой продолговатый островок (его до сих пор зовут "зыбкой водяного"). Пробираясь вдаль по реке Мокше, водяной зацепился за остров, сорвал его с места, тащил за собой около пяти верст, и успел сбросить с ноги лишь посередине реки. Сам ринулся дальше, но куда -- неизвестно. Полагают, что этот водяной ушел в Ладожское озеро, где всем водяным чертям жить просторно повсюду и неповадно только в двух местах, около святых островов Коневецкого и Валаамского. Тот же остров, что стащил водяной со старого места, и сейчас не смыт, и всякий его покажет в шести верстах от Виницкого погоста, а в память об реке Мокше его зовут Шокшостровом. С уходом того водяного, стал его прежний притон всем доступен. Несмотря на большую глубину озера, до сих пор в нем никто еще не утонул. и назвали это озеро Крестным (Крестозером) и ручей тот, проведенный водяной силой, Крестным.

Водяной находится в непримиримо враждебных отношениях с дедушкой домовым, с которым, при случайных встречах, неукоснительно вступает в драку. С добряками-домовыми водяные не схожи характером, оставаясь злобными духами, а потому всеми и повсюду причисляются к настоящим чертям. Людям приносят они один лишь вред и радостно встречают в своих владениях всех оплошавших, случайных и намеренных утопленников (самоубийц). На утопленницах они женятся, а еще охотнее на тех девицах, которые прокляты родителями.