Нечистая, неведомая и крестная сила

В некоторых местах предупредительные меры принимаются даже накануне Ильина дня. Так, в Никольске (Вологодск. губ.) крестьяне еще с вечера окуривают свой дом ладаном, а все светлые предметы вроде самовара, зеркальца и тому подобных или закрывают полотном, или же вовсе выносят из избы на том основании, что будто бы пророк Илья считает такие предметы предосудительной роскошью, неприличной в крестьянском быту. В Вятской губ. пророка Илию умилостивляют дарами: крестьяне в этот день приносят в церковь «под свято» ногу барана, пчелиного меду, пиво, колосьев свежей ржи и зеленого гороха. Но по вопросу о том, что из этих предметов всего более угодно Илье, происходит разногласие. Одни стоят за пчелиный мед, другие доказывают преимущество баранины. На этот счет в Орловском уезде Вятской губ. народная фантазия создала даже целую легенду. Двое соседей заспорили между собой, что следует приносить в жертву Илье-пророку, чтобы вовремя были дожди. Один из них, занимавшийся овцеводством, доказывал, что в жертву – или, как говорят в деревнях, «под свято» – следует приносить овец, а другой, водивший пчел, спорил, что дары следует приносить от пчел. Долго спорили соседи и, наконец, подрались. А подравшись, пошли к бурмистру судиться и рассказали ему о предмете спора. Бурмистр вызывал их на суд по нескольку раз, и каждый раз спорящие, желая привлечь его на свою сторону, приносили ему – один баранов, другой меду. Наконец, бурмистр собрал народ, начал судить и сказал: «Вот, миряне, собрал я вас на совет; эти два человека спорили о том, что следует приносить Илье-пророку под свято: один говорит, от овцы свято, а другой говорит, от пчелы свято, а так как у меня с обоих взято, то пусть и будет от овцы свято, и от пчелы свято».

Кроме четверговой соли и умилостивительных даров, самым надежным средством для предотвращения гнева Ильи служат общественные молебствия, совершаемые в поле. Во многих деревнях такие молебствия совершаются ежегодно, в силу общественного приговора, причем в основании приговоров в большинстве случаев лежит какое-нибудь несчастье, случившееся 20 июля: то молния зажжет деревню, то «громом убьет» человека или скотину, то градом выбьет хлеб. Такие же общественные приговоры составляются крестьянами с целью воспретить производство работ в Ильин день: предполагается, что в деревне всегда найдется один-другой безбожник, который по легкомыслию или по отсутствию страха Божия не побоится работать в «грозный» Ильин день, а так как отвечать за этот грех придется всем (потому что Илья может сжечь всю деревню), то общество и считает себя вправе налагать на таких нарушителей закона штрафы. В Калужской губ. и уезде были случаи, когда на крестьянина, выехавшего в Ильин день за снопами, набрасывалась целая толпа однодеревенцев и снимала с его лошади хомут, который немедленно же относился в кабак и пропивался всем обществом.

Приписывая пророку Илье власть производить гром и молнию и направлять тучи по своему усмотрению, т. е. отдавая в его руки самые страшные и вместе самые благодетельные силы природы, наш народ твердо верит, что плодородие земли есть дело пророка и что без его воли не может быть урожая. Поэтому народ представляет себе Илью не только как вестника небесного гнева, но и как благодетеля человеческого рода, дарующего земле изобилие плодов и прогоняющего нечистую силу, эту виновницу человеческих несчастий и болезней. По народному поверью, для нечистой силы страшен не только сам Илья, но даже дождь, который проливается в его день, имеет великую силу: ильинским дождем умываются от вражьих наветов, от напусков и чар. Сам же Илья наводит на бесов панический, беспредельный ужас: как только на небе раздастся грохот его колесницы, черти толпами бегут на межи, прячутся за спины людей или укрываются под шляпки ядовитых грибов, известных в народе под именем «яруйки». Даже сам сатана трепещет перед грозным Ильей и, застигнутый пророком в облаках, пускается на хитрости, чтобы избежать могучих ударов. «Я в христианский дом влечу и сожгу его», – грозится сатана. А Илья гремит ему в ответ: «Я не пощажу дома, поражу тебя». И ударяет в ту пору своим жезлом с такою силой, что трещат небесные своды и огненным дождем рассыпаются каменные стрелы. «Я в скотину влечу, а в человека войду и погублю их, я в церковь Божию влечу и сожгу ее», – снова грозится сатана. Но Илья неумолим: «Я и церкви святой не пощажу, но сокрушу тебя», – гремит он опять, и все небо опоясывает огненной лентой, убивая скотину, людей, разбивая в щепки столетние деревья и сжигая избы и св. храмы.