Нечисти

– Пока – это пока мы с тобой… пока я тебе не надоем, одним словом.

– Ты никогда мне не надоешь, Денис.

– Хорошо бы. Ну что такое? Маш, ты… что с тобой, почему ты плачешь? – Денис растерялся, сунулся в карман, глянул на извлеченный носовой платок – тот стремительно обрел гладкую первозданную свежесть, – скомкал его… – Маша, да что с тобою?..

– Ничего. Просто… я воочию встретила… увидела, как может выглядеть счастье…

– И как же оно выглядит? – Главное было втянуть ее в разговор, отвлечь от слез.

– С конопушками. – Маша все еще всхлипывала, когда вдруг рассмеялась: запоздавшие слезинки разлетелись брызгами, и лишь под глазами остались две черные «панковские» дорожки. – Я очень страшная, да?

– Да. И психическая, но я не боюсь. У тебя когда день рождения?

– Дай платок… В августе, а что?

– Это далеко. Сейчас на базар пойдем, по косметику, дабы твой макияж не расплывался по пять раз на дню. Репетиция к празднику у нас будет.

– Ты говоришь «по косметику», словно «по грибы». Это прикол?

– Нет, преимущества сельского воспитания. У нас на хуторе, вечерами, когда приходит нужда идти в бутик, всегда говорят: по картошку, по изумруды…

– А почему…

– Ну погоди, погоди, пернатый, ты пока просто водички попей, а вечером все будет. Или сам полетай во дворе, крыс поищи…

– Фу, какая мерзость! Не надо так говорить. Давай его лучше покормим?

– Давай я это сделаю без тебя, на всякий случай, я умею… Ты что хотела спросить, когда Морка нас перебил?

– А, да. Почему это ты решил покупать мне косметику из бутика? Типа папик?

– Да нет…

– А что так покраснел вдруг?

– Да… Ну… У меня, короче, денег полно, и я подумал, что мы можем попытаться тратить их вместе.

– И дальше что?

– И дальше ничего. – Денис растерялся еще больше. Он ни в коем случае не хотел ее обидеть или рассердить.

– Совсем-совсем ничего?

– Ты меня не за того…

– Тогда я не согласна! А… вот если время от времени будешь нежно смотреть в мою сторону и заботливо поддерживать под локоток, когда мы будем кататься на роликах… Тогда согласна. Ты свободен сегодня?

– Более-менее. Ты любишь кататься на роликах?

– Да, я знаю место, где напрокат дают и недорого. А ты умеешь?

– Ну вроде бы да. У меня есть итальянские khuti. «Агрессивки» такие.

– Настоящие?

– Ну так…

– Круто! Я слышала, но сама видеть не видела! На таких только олигархи катаются!

– Ну так пойдем? Что дома-то высиживать? И тебе такие купим.

– Пойдем. Но погоди, пока я со старой косметикой попрощаюсь. И пожалуйста не смотри на меня, покуда я буду это делать. Денис… Я не знаю ничего насчет твоих денег и не буду врать, что отдам в ближайшее время, потому что их осталось у меня на все про все три сотни рублей…

– Деньги – не проблема, поверь.

– Да, я тебе верю. И ты меня спас. Но пожалуйста, пожалуйста…

– Что пожалуйста?

– Помни, пожалуйста, что я тебе – не фонтанчик. И даже не ручная птица Морик.

– А я никогда и не…

– Потому что если я к тебе привяжусь, если я к тебе привыкну, а потом вдруг надоем…

– Слу-ушай, Маш, ты всегда так часто плачешь?

– Все-все… Я очень редко плачу, это я только сегодня, накопленный годовой запас использую. Прости, пожалуйста. На грядущий миллениум это был последний потоп… Я тебе уже надоела?

– Ты – нисколько! А беспочвенные хныки-хныканьки – пожалуй да.

– Больше не дождешься.

– Ты такая красивая… Нет, серьезно. И «мини» тебе идут не хуже джинсов… а лучше. Гораздо лучше… Тебя этот клювастый попрыгунчик не заманал своими криками?

– Не-ет, такой славный птиц, суровый, огромный. Я его немножечко боюсь, но я вижу, что он очень хороший. А почему ты спрашиваешь?

– Я думал, может мы телевизор посмотрим… с полчасика… Пока жара спадет? Давно я его не включал… Знаешь, когда в Сети сидишь, то вроде как и телевизор без надобности. А сегодня вдруг захотелось.

Маша среагировала на тактические хитрости Дениса абсолютно естественно, без ехидства и недоверия.

– Конечно, пульт здесь. Садись сюда, ко мне на тахту, и посмотрим, отсюда удобнее.

– Ладно! Тогда Морка и… точно будет мешать. Ну-ка, гвардия, кыш в большую комнату и не высовываться, пока не позову.

– А почему ты его гвардией зовешь?

– Его?.. Гм… Потом расскажу, ладно? Это интересно и с сюрпризом, но не сейчас. Только ты мне напомни рассказать… Что?.. А все равно что: MTV или что-нибудь похожее… Слушай, жарко как… Кто дрожит… Это ты дрожишь… Не бойся, я просто обниму за плечи и все…

– …я не боюсь… ни чуточки…

Больше всего на свете в эти минуты Денис боялся разоблачения: вот сейчас все выяснится, и Маша поймет, что в свои восемнадцать с хвостиком он абсолютный девственник и не только что-нибудь серьезное, а даже целоваться не умеет. Точнее, ни разу и не пробовал…

– Динечка… Только, пожалуйста… Не надо, не будем дальше заходить… Я боюсь… Ты же обещал… Я… у меня еще никого…

Все знают, что у страха глаза и возможности велики. Особенно пугает неведомое, непонятное, таинственное, только в теории знакомое… Неудача может быть чревата потерей здоровья, денег, смертью, насмешками окружающих, отчислением из рядов…