Нечисти

– Конечно, Лешенька, а как же! За спиной встану, берегиней твоей буду.

– По-моему, кто-то пришел.

– Нет, Лешенька, Ряшка сразу бы… О… и впрямь залаяла. Лешенька! А ведь вроде как в тебе сила стучится, себя проявляет… Иду, иду!.. Надо же, раньше всех почуял…

Леха прислушался… Нет, все-таки бабка у него – прикольная старуха: то у нее дребезжащий тенор, какой и положен колдунье, перемоловшей на своем пути сотни и сотни лет, а то вдруг – гладкий оперный бас прорежется, вот как сейчас, и все абсолютно естественно и легко, как у этой… Забыл. Мама иногда ставила ему допотопные советские пластинки, с целью приобщить, дать представление о молодежной культуре прежних поколений, да не в коня корм: старая музыка – полный отстой на ужасном звуке, а больше ничего. Но эта ацтекская индеанка, певица, ему понравилась как раз невероятными голосовыми переливами…

– Ну и что там, бабушка, «черную метку» прислали?

– Нет, на сборище зовут, они его теперь называют «вече». Смех и грех. В дом дяди Пети надо идти, то есть на самом деле – он уже твой дом. Уж прости, я вместо тебя распорядилась насчет места, при нем всегда так было, там все сборища проводили..

– Нет проблем. Обычай – он деспот не только меж людей. А как оно, вече, официально называется? Или раньше называлось? Шабаш?

– Что ты! Шабаш – это у тех, они на нем своему Сатане поклоняются, задницу ему лижут. Так и называется: вече. Силыч иной раз синклитом обзывал, не знаю, по-каковски это, по-шумерски, что ли…

– А если кто вдруг перепутает и к альтернативникам попадет? Наш, к примеру, на шабаше окажется? Или наоборот?

– Бывает, редко конечно, что обманом завлекут… На шмотья сразу и порвут. И рвали. И с ними так же поступают, если они попадутся.

– А шпионы бывают? Ну разведчики, засланные казачки?

– Никогда. Это не смешивается, либо – там, либо – здесь. Невысокая нечисть – она да, кто особенно речью и разумом не владеет, – Лихоманка, скажем, нетопыри, – да, такое случается: сейчас нам служит, а завтра тем. Или людишки, они могут. Или Древние, вот хоть твою Аленку возьми. Но Древние – особь статья. А в целом – куда прислонился, оттуда обратной дороги нет.

– Смешно.

– Вот-вот. Думаю, не до смеха нам будет, но… Землей и небом клянусь, остатками своей жизни клянусь: ежели они там вздумают… – Бабка запнулась накатившей внезапно яростью, когти кривыми тусклыми клинками скрестились, застыли перед почерневшим ликом ее, глазки вспыхнули резким зеленым светом.

– С остатками твоей жизни, баб Ира, мы легко и натурально встретим рассвет четвертого тысячелетия, проводив третье, так что ты ими не разбрасывайся. Опекай мою спину, почесывай ее и нашептывай на ухо мудрые советы, а в остальном – авось прорвемся. Ты Мурмана покормила?

– Когда? После тебя уже? Покидала ошметков, да ему ведь в прорву не накидаешься, его на охоту водить надо.

– Закончится тус – в лес его свожу, разомнется. Ну как я? Ничего, что небритый?

– Да разве ж ты бреешься?.. Ничего не видно. Рубашка, штаны чистые – и ладно. Но штаны тебе великоваты, худой ты больно.

– Это стиль такой.

– Разве? Стиляги, помнится мне, по крайней мере наши, деревенские, иначе одевались: пиджачище – во, брючки узенькие… Ну, Васятка, за главного остаешься, молока я тебе налила. Если что – к Гавриловым беги, они приютят.

– Баб Ира!..

– Ты на меня ладонью не стучи, а все надо предусмотреть, обо всем подумать. Слышишь, Леш, раз уж речь о мелких зашла, я договорилась, пока тебя не было… В обчем, если все благополучно сойдет, решила я в дом кикимору взять, а то пустовато в доме. Ты не против?

– Нет, конечно, почему я должен быть против? А что раньше-то не взяла?

– Все по Шише скорбела. Чтобы уважить ее память – два десятка лет надобно, не меньше. А потом… Как-то не до того мне жилось в последние годы.

– Я, к сожалению, Шишу только по рассказам и знаю. Возьми, конечно, и Ваське веселее будет.

– Да уж, по первости они мне наведут веселье, пока угодья делить начнут…

– …ты, друг мой, только на поддевки не клюй, держись основательно, солидно, а говори осмотрительно, не спеша, мои слова слушай, страху не выказывай. Вот уже и пришли. И последнее: главным там, наверное, Соныч утвердится; сильный он, древний и хитрый, все к нему будут прислушиваться… Его бойся, но и остальных не забывай.

* * *