Нечто чудесное

Медленно выбираясь из сладострастного тумана, Александра посмотрела в его чарующие глаза, как сквозь сон отмечая, что по мере того, как он возвращается к реальности, их цвет быстро меняется от дымчато-темного до обычного, светло-серебристого. И… и она все еще обнимает его, а загорелая кожа под ее пальцами обжигающе горяча. – Заставь меня пылать… – упрашивал он. Давно забытое ощущение удовлетворенной гордости пронизало Алекс при мысли о том, что, очевидно, ей это удалось; мягкие губы изогнулись в бессознательно-манящей усмешке. Джордан настороженно глянул на нее и, ми что-то, опустил руки и резко отступил. Лицо мгновенно окаменело, челюсти сжались.

– Мои комплименты, – резко бросил он, и Александра с упавшим сердцем поняла, что его непредсказуемо-изменчивое настроение самым неожиданным образом испортилось. – За последний год, вы, по-видимому, многому научились. «Всего пятнадцать месяцев назад, – подсказал ей все еще ошеломленный разум, – этот человек считал меня жалкой, ни на что не годной простушкой».

С трудом изобразив на лице сияющую, искусственную улыбку, Алекс беспечно заметила:

– Немногим больше года назад вы находили меня омерзительно наивной. Теперь жалуетесь на то, что я чересчур опытна. На вас никак не угодить!

К ее величайшему огорчению, Джордан и не подумал отрицать, что считал ее наивной.

– Сегодня ночью, в постели, после того как я вернусь из «Уайтса», мы сможем обсудить, что я предпочитаю. А пока, – продолжал он жестким, властным тоном правителя, провозглашающего непреложный закон, – я требую, чтобы вы поняли следующее: ни о признании брака незаконным, ни о разводе не может быть и речи. Далее, никаких шутливых дуэлей и поединков, никаких мужских костюмов, скачек в парках и тому подобного. Запрещаю вам также появляться на людях с каким бы то ни было мужчиной, кроме меня. Надеюсь, я выразился достаточно ясно? Вашим спутником могу быть только я, и никто иной.

Утихшая было ярость снова взорвалась в мозгу Александры.

– Да какое право вы имеете приказывать мне? Кто вы такой? – вскричала она, краснея от негодования. Он и вправду нисколько не изменился! По-прежнему стремится убрать ее с глаз долой! Еще несколько дней, и он велит ей отправляться в Девон!

– Мне известно, кто я такой! – рявкнул он. – Беда в том, что я не знаю, кто вы. Раньше мне казалось, что знаю. Но не теперь.

– Совершенно согласна с вами, – процедила Алекс, мудро подавляя порыв объяснить мужу заранее, что не намеревается подчиняться его приказам. – Вы считали, что женились на доверчивой, покорной, обожающей вас девочке, которая по малейшему знаку бросится выполнять любое ваше желание?

– Что-то вроде этого, – сухо признал Джордан.

– Вы просчитались.

– Все еще впереди.

– Александра вскинула голову и повернулась, подчеркнуто отказываясь сделать реверанс.

– Ошибаетесь, ваша светлость, – произнесла она, направляясь к двери.

– Меня зовут Джордан, – со злостью напомнил он. Александра остановилась. Изящно очерченные брови приподняты в деланном удивлении, на щеках горят багровые пятна. Когда-то она мечтала, чтобы он попросил ее обращаться к нему по имени… Теперь же ей доставит огромное удовольствие поставить его на место.

– Мне это известно… – объявила она и со спокойным вызовом добавила:

– …ваша светлость.

Дав ему понять, что не собирается допускать ни малейшей близости и уж тем более обращаться к нему по имени, Алекс снова шагнула к порогу, чувствуя, как его взгляд впивается в ее лопатки, молясь, чтобы трясущиеся ноги не подкосились, и стараясь скрыть, как нервничает.

Она уже коснулась дверной ручки, когда тишину разорвал низкий зловещий голос:

– Александра!

Алекс невольно вздрогнула.

– Да? – вежливо бросила она, оборачиваясь.

– Хорошенько подумайте, прежде чем совершить ошибку и пренебречь приказами. Уверяю вас, вы горько пожалеете.

Превозмогая ледяной озноб тревоги и страха, Александра гордо подняла подбородок:

– Вы закончили?

– Да. Пошлите мне Хиггинса, пожалуйста. Эта просьба напомнила Алекс о судьбе ее слуг, и она круто развернулась, готовясь к последней схватке.

– В следующий раз, когда вздумаете отомстить мне за очередное воображаемое преступление, будьте добры оставить моих слуг в покое. Эти два ни в чем не повинных старика, которых вы сослали сегодня на кухню, заменили мне отца! Пенроуз учил меня удить рыбу и плавать, Филберт сколотил кукольный домик, а позже и плот и показал, как им управлять! Я не позволю вам унижать и оскорблять…

– Велите Хиггинсу, – невозмутимо перебил Джордан, – дать им работу, где вам будет угодно, кроме, конечно, передней и холла.