Нечто чудесное

– Поскольку мы исключили возможность того, что вино было отравлено до или после пикника, – тихо заключил Фокс, – остается одно: кто-то подсыпал его в портвейн во время пикника.

– Вздор! – процедил Джордан. – Там не было никого, кроме меня и моей жены.

Фокс деликатно отвел глаза:

– Совершенно верно. И поскольку вы этого не делали, остается… ее светлость.

Джордан не помня себя вскочил, сотрясаясь от ярости, и ударил кулаком по столешнице с такой силой, что по комнате прокатился грохот.

– Убирайтесь, – приказал он тихо, – и забирайте бездельников, которые на вас работают. Если через четверть часа вы все еще будете здесь болтаться, я выброшу вас собственноручно. А если услышу хотя бы слово беспричинной клеветы на мою жену, задушу вас голыми руками, и да поможет мне Бог!

Фокс неторопливо встал, однако не собирался так просто сдаваться. С другой стороны, он был не настолько глуп, чтобы оставаться на расстоянии вытянутой руки от взбешенного нанимателя. Осторожно отступив, он осмелился возразить.

– Я бы не назвал эти обвинения беспричинной клеветой, ваша светлость, – печально вздохнул он.

Невыразимая тоска охватила все существо Джордана, сжала сердце, пронзила мозг. Перед глазами стояла Александра на берегу реки, наклонившая над бокалом графин с портвейном. «Не хотите вина? Это ваше любимое…»

– Сегодня утром ваша жена снова тайком навещала сэра Энтони.

Джордан тряхнул головой, словно пытаясь отрицать то, что твердил ему разум, борясь с болью, потрясением и гневом, раздиравшими душу.

Верно истолковав этот жест отчаяния, Фокс негромко сказал:

– Когда вы вернулись, ваша жена уже была с ним помолвлена. Разве не кажется странным, что ваш кузен так легко от нее отказался?

Граф медленно повернул голову и взглянул на Фокса. В серых глазах стояла такая мучительная горечь, что даже ко многому привыкший сыщик содрогнулся. Но его светлость молча поднялся, направился к столику, где на серебряном подносе стоял графин с виски, и, наполнив бокал до краев, осушил его двумя глотками.

– Не позволите ли поделиться с вами моим мнением? – мягко осведомился Фокс.

Джордан слегка наклонил голову, но не обернулся.

– У вашего кузена есть мотив для умышленного убийства. Ваша смерть ему выгодна, и именно потому на него первого падет подозрение, даже без дополнительных улик.

– Каких улик?

– Сейчас я перейду и к этому. Но сначала позвольте сказать, что бандитам, напавшим на вас недалеко от Моршема, требовался не столько ваш кошелек, сколько жизнь. Это было первым покушением. Во второй раз им удалось вас похитить. И если раньше лорд Таунсенд стремился завладеть вашим титулом и богатством, то теперь у него появилась еще одна причина.

Фокс остановился, выжидая, но, видя, что герцог по-прежнему молчит и не оборачивается, снова заговорил:

– Этой причиной, конечно, является желание получить вашу жену, с которой он продолжает видеться втайне.

И поскольку именно ее светлость приезжает к нему, можно предположить, что она тоже хочет выйти за него замуж, чего им не удастся добиться, пока вы живы. А это означает, что у лорда Таунсенда появилась сообщница. – Сыщик тяжело вздохнул и объявил:

– С этой минуты я должен быть полностью откровенным. Простите мою резкость, но мне нужно заручиться вашим безоговорочным содействием. Герцог не сказал ни единого слова, и Фокс, поняв, что он колеблется, быстро проговорил:

– Если верить слухам, исходившим от ваших слуг, в ту ночь, когда в вас стреляли, ваша жена вернулась домой лишь утром. Вы знаете, где она была?

Джордан выпил еще виски, прежде чем ответить:

– По ее словам, спала в комнате гувернантки.

– Ваша светлость, возможно ли, что стрелявший в вас человек мог быть женщиной?

– Моя жена превосходно владеет оружием, – саркастически заметил Джордан. – Вряд ли она промахнулась бы.