Нечто из Норт Ривер

Но прежде, чем Колин закончил свою фразу, воздух столовой разрезал настойчивый звонок телефона. Фостер нехотя побрел к аппарату, стоящему на невысоком кофейном столике, снял трубку и грубо гаркнул:

– Ферма Фостеров!.. Да, а что? Сейчас… – он вдруг бросил на меня быстрый взгляд. – Это тебя, Косгроу.

Я вернулся в столовую, захлопнув входную дверь. Выхватил из ладони Колина трубку и поднес ее к своему уху. До меня сразу же донесся встревоженный голос Кейт Робертсон.

– Мистер Косгроу, звонил отец Беттани Сандрес, он хочет заявить о пропаже дочери, – быстро проговорила она. – А минут пять назад в участок пришла мать Кристал Хадженс, миссис Хадженс. Ее дочь тоже пропала.

Я поблагодарил Кетти за информацию, вернул трубку на место, повернулся к Миллеру и потуже закутался в теплое шерстяное пальто.

– Твои плохие предчувствия тебя не обманули, – глухо сказал я, снова распахивая входную дверь и первым выбираясь из отапливаемого дома под пронизывающие порывы декабрьского ветра. – Бет на самом деле исчезла.

* * *

Пока мы не съехали с проселочного шоссе на городскую дорогу, в машине царила полнейшая тишина. Вести авто по заваленной снегом полосе было сложно – колеса то и дело норовили вывернуться в другую сторону, а иногда проскальзывали на месте по скрытому в сугробах льду.

На подъезде к главной аллее я первым нарушил молчание:

– Не хочешь рассказать о своих странных способностях, Фрэнк?

– Людям обыкновенно не приходится по вкусу то, что они слышат об этом.

– Мы сейчас находимся в ужасной ситуации, Фрэнк. Будет лучше, если ты перестанешь держать свои секреты при себе, и поделишься ими со мной. Мы по одну сторону баррикады, мы теперь напарники. Ты ведь не забыл?

Я осторожно поглядел на него. С тех пор, как мы вырулили с фермы Колина, детектив успел выкурить, по крайней мере, половину пачки. Он явно нервничал и пребывал в крайне скверном расположении духа. Это было понятно по резким складкам вокруг его рта – сейчас они казались глубже, чем обычно, потому что его губы были плотно сжаты.

– Я не забыл, Косгроу.

– Так ты наконец расскажешь мне о себе?

В машине повисла минутная пауза. Миллер выдохнул новую порцию дыма, сухо закашлялся, затем швырнул окурок в окно и повернул свое лицо ко мне.

– Однажды, когда мне было двенадцать, один из ухажеров моей матери зарезал ее прямо на моих глазах. Это случилось на улице, поздней осенью. Подкараулил ее за углом и просто вставил ей лезвие в глотку, обхватив второй рукой.

– Это ужасно… – я запнулся, не зная, что сказать. – Мне очень жаль, Фрэнк!

– Я сначала ничего не понял, – продолжал детектив. – Он сразу же скрылся, юркнул в какую-то дыру. А я стоял и смотрел, как она медленно съезжает по стене на грязный после дождя тротуар. Потом она упала и замерла. Было столько крови вокруг… Тогда я и понял, что произошло. Хотел закричать, но мне как будто сдавили горло. А потом я услышал тихий голос, ее голос. Она говорила мне, чтобы я не плакал и ничего не боялся. Что ей совсем не больно. Это было странно, ведь ее смерть была мгновенной, он перерезал ей горло почти до основания, вместе с голосовыми связками, и она просто физически не смогла бы говорить со мной.

– Боже, звучит по-настоящему кошмарно… – я смахнул со лба выступившие капли пота.

Несмотря на то, что я всю свою жизнь проработал офицером полиции, я никогда не сталкивался лицом к лицу с такой жестокостью и преднамеренными убийствами. Поэтому я понятия не имел, что значит оказаться рядом с остывающим трупом. Или как объяснить все произошедшее ребенку, мать которого зарезали на его глазах.

– Потом появились полицейские, место преступления оцепили, а меня затолкали в одну из машин и сунули в руки стаканчик с горячим какао. Спрашивали меня о всякой ерунде, старались найти контакты моих родственников. А потом я очутился в морге. Там, где обычно забирают трупы. Там это случилось со мной во второй раз. Кажется, тогда была большая перестрелка в одном из столичных банков. И из больницы спустили свежий труп. Его провезли прямо мимо меня на каталке, – Фрэнк принялся копошиться в кармане пальто, а через секунду подкурил очередную сигарету. – В тот же момент я услышал, как тихий женский голос умоляет меня сообщить полицейским о том, что в квартире остался грудной ребенок. Она даже назвала мне адрес. И все просила, просила меня спасти ее ребенка. Это продолжалось до тех пор, пока труп не скрылся за дверьми лифта.

Я ощутил, как по моей спине пробежали мурашки.

Справа уже показалась река, усыпанная снегом. В городе было непривычно тихо и пусто. Казалось, что вся округа замерла в немом оцепенении, готовясь к чему-то плохому.

– И ты сказал им? – тихо спросил я.

– Да, – детектив повел плечами, будто отряхивая с них нахлынувшие воспоминания. – Они решили проверить на всякий случай мои слова, и поехали по указанному адресу. Нашли там младенца, ему было всего несколько месяцев… Она вышла в банк, чтобы обналичить чек и купить еды.

– Ты рассказывал кому-нибудь о своем даре? Рассказал о нем тем полицейским?