Нечто из Рютте

– Знаете, у меня сын не вернулся с войны. С рыцарями такое случается. Я считаю, что нет смерти приятнее, чем смерть в бою, ведь старость и раны намного страшнее.

– Я слышал о вашем сыне, я соболезную.

– Да-да, беда в том, что он не погиб в бою, – сурово произнес барон. – Он получил рану, ехал домой лечиться и исчез. Мне кажется, кто-то его убил. Я не знаю кто, я не знаю где, но если это так, то я хотел бы восстановить справедливость. Это меня удручает, понимаете? Мне нужно знать, что мой сын погиб или жив. Понимаете? Очень нужно!

Волков кивнул.

Барон выпил вина, солдат тоже отпил из своего кубка. Барон продолжил:

– А еще совсем недавно умер мой друг, мой сеньор. Двадцать лет мы провели вместе. Мы с ним жили в одной палатке, брали девок по очереди, пили из одного кубка. – Барон помолчал. – Десять кампаний вместе! Мы всегда приходили, когда герцог звал нас. Ни разу не притворялись больными. Собирались и ехали. Он был моим графом и моим другом. Нет, не так. Он был моим другом и моим графом. Он никогда без нужды не козырял своей короной на гербе. Он был истинный рыцарь, и вот он умер. Он просил присмотреть за его детьми. Не теми детьми, что записаны в церковных книгах, а теми… – Барон замолчал.

– За детьми фрау Анны? – догадался солдат.

– Вы знаете и про нее? – удивленно спросил барон.

– Я кланялся ей на похоронах. Она пригласила меня в гости.

– Да? Вот как? Ну да, за ее детьми, а я за ними не углядел, понимаете? – Он своим корявым пальцем без ногтя начал стучать в кусочек бумаги с ламбрийскими словами. – Кто-то решил убить мальчишку, о котором я обещал заботиться. И убил его в моем феоде.

Он замолчал. Они молча сидели, слушали сквозняки и шум горящих бревен в камине.

– В моем феоде! – вдруг заорал барон, вскакивая. – В моем феоде убивают сына моего друга, пусть даже и незаконнорожденного! Не в поединке, не при ограблении, а просто так! – орал он на солдата, как будто тот был виноват. – Потому что кому-то он, видите ли, мешал. Кому? Кому он мешал?

Барон упал в кресло, схватил кубок, часть вина расплескал, а остальное выпил и ударил об стол кубком так, что он погнулся.

– Ёган! – заорал барон. – Ёган!

Старый слуга прибежал, схватил кувшин, налил вина господину в его кубок. Тот хоть и стал после удара кривым, но не падал.

– Принеси мне ларец, – велел барон.

Слуга молча ушел.

Они снова сидели в тишине, как вдруг до Волкова донесся детский голос. Солдат обернулся и увидел мальчика лет семи-восьми на лестнице, ведущей из верхних покоев. За ним шла полная, богато одетая дама. Волков встал и, когда они приблизились, низко поклонился. Дама ответила кивком и едва заметной улыбкой. Мальчишка пробежал мимо солдата и прыгнул на барона. Тот радостно схватил ребенка.

– А-а-а, мой молодой рыцарь! Моя надежда. Посмотрите на него, – обратился барон к солдату. – Я выращу из него настоящего рыцаря. Будешь рыцарем, дорогой мой?

– Да, папа, – кивал мальчик и, уже хвастаясь, добавил: – А через два года папа повезет меня в Вильбург, к оружейнику, и он сделает мне доспехи и меч.

– Броня – лучшая одежда для мужчины, – кивнул Волков. – Не сомневаюсь, что молодому барону латы будут к лицу. Но еще рыцарю нужен конь.

– Конь у меня уже есть! – крикнул мальчишка. – Папа, пойдем, покажем твоему гостю моего коня?

– Не сейчас, дорогой. Обязательно покажем, но не сейчас. А пока идите с матушкой погуляйте до ужина.

– Ну, пап, я хочу с вами. Этот же господин тоже рыцарь?

– Этот господин – добрый воин, и я воевал вместе с ним.

– О, вы тоже убивали еретиков? – обрадовался мальчишка.

Волков улыбнулся и кивнул.

– Расскажите, сколько вы убили еретиков?

– Я потом все тебе расскажу. А сейчас идите погуляйте. И покорми своего коня, – вместо солдата ответил барон.

Женщина взяла мальчишку за руку и повела, хотя тот упирался.

– До свидания, – произнесла она.

– Баронесса, – снова поклонился солдат.

– Моя последняя радость, – произнес хозяин замка, не глядя им вслед.

Тут появился старый слуга и поставил перед своим господином тяжелый ларец. Барон снял с шеи веревку с ключом, открыл ларец и запустил туда руку. Хозяин замка долго собирал что-то со дна, судя по всему, внутри было почти пусто. Закончив, он хлопнул ладонью о стол. Звякнуло. Барон убрал руку. На столе лежало семь монет. Желтые, толстые, даже на вид тяжелые. Волков сразу узнал их. Цехины. Три цехина были равны годовой зарплате гвардейца.

– Сколько здесь талеров? – спросил барон. – Знаете?

– Ну, – начал солдат, прикидывая, – один цехин равен почти двум гульденам еретиков. То есть шести имперским маркам. Значит, около двадцати шести талеров.

– Ха-ха, – засмеялся барон. – С такими знаниями вы могли бы стать менялой. Не зря вас, солдат, называют любителями сольдо.

Солдат не обиделся, он всегда хорошо считал и отлично все запоминал.

– У лейтенанта Брюнхвальда я считал зарплату всей роте. Пока не зажило плечо, я помимо прочего был заместителем казначея роты.

– Да как вы все успевали?

Солдат пожал плечами.

– Впрочем, я не о том. Вы знаете, что это за деньги?

– Нет.

– Сколько вам платили в гвардии?