Нечто под маской

Тогда на влюбленную Риту весь этот разговор не произвел никакого впечатления. Что удивительного в том, что рукописи отца попали к влиятельной Ольге Александровне? Ну, зарубила она его, мало ли что бывало в то время? Почему она должна держать на неё за это зло? И лишь зловещий каркающий смех Бермудской неприятно поразил её. Она не раз слышала этот приглушенный смех, проходя мимо закрытого кабинета знаменитой поэтессы. Это странная манера смеяться в одиночестве, что-то шепча, ворча, бубня себе под нос пугала Риту. Но позже она привыкла и к этому...

"Зайди ко мне, деточка", - сказала ей как-то вскоре после свадьбы Ольга Александровна, когда Степана не было дома. Рита робко зашла в огромный кабинет - святая святых, где она до того ни разу не была, даже боялась зайти... Стеллажи с роскошными золочеными фолиантами в них, огромный портрет Егора Степановича в генеральской форме с колодками наград, рядом портрет Бермудской примерно в двадцатипятилетнем возрасте. Проницательные черные глаза глядели на Риту и с портрета и из-за старинного письменного стола.

"Как тебе у нас?" - спросила свекровь.

"Хорошо", - еле слышно пролепетала Рита, переминаясь с ноги на ногу.

"А ты садись вот сюда, что стоишь? Мне кажется, что ты не чувствуешь себя здесь дома. Это нехорошо. Это теперь твой дом, и ты мне дочь. Я всегда хотела иметь дочь, и моя мечта, наконец, сбылась. У меня есть дочка, причем, такая очаровательная."

Бермудская протянула вперед свою мощную пухлую ладонь и погладила по щеке невестку, продолжая гипнотизировать её своим тяжелым взглядом. Рита сидела, словно завороженная, положив руки на колени.

"Такая очаровательная", - повторила Ольга Александровна, сверкнув черными глазами и гладя её по щеке. - "Ты должна ощущать, что это теперь твой дом, а я твоя мать..."

После этих слов последовала долгая пауза. Бермудская, не мигая, молча глядела на молодую женщину.

"Я постараюсь", - пролепетала Рита, пытаясь разрядить напряженное молчание.

"Что постараешься?" - вдруг очнулась от каких-то своих мыслей Бермудская.

"Постараюсь ощущать, что это мой дом", - говорила какие-то фальшиво звучащие слова Рита и понимала, что она никогда не сможет ощущать эту огромную, роскошно обставленную квартиру своим домом. Ее дом там - на Комсомольском проспекте, где лежит её больная бабушка, которая даже не смогла прийти к ней на свадьбу. И хорошо, что не смогла, как бы она там себя неуютно чувствовала...

"Постарайся, постарайся", - вдруг предпочла закруглить разговор Бермудская и встала из-за стола, давая понять, что Рите пора убираться отсюда восвояси.

Рита, скрыв вздох облегчения, быстро пошла к двери, но тут резкий окрик свекрови остановил её.

"Постой!" - прохрипела Бермудская и вдруг сильно закашлялась. Кашляла она долго, вся покраснела, из глаз потекли слезы. Наконец, смогла остановиться.

"Хотела тебя спросить ещё вот о чем, девочка...", - что-то странное мелькнуло в её черных глазах, какая-то нездоровая искорка. - "Ты уж извини меня за прямоту. Интимный вопрос, как женщина женщину спрашиваю. Как тебе с ним, ну... в смысле, как с мужчиной? С сыном моим?"

"Это... Я...", - покраснела Рита.

"Твое дело, твое, я понимаю, но все же... Он удовлетворяет тебя?"

"Да", - почти беззвучно, сгорая от стыда, пролепетала Рита.

"Ну и хорошо! Ну и славно!" - вдруг рассмеялась Бермудская. "Удовлетворяет, и славно! Это ведь очень важный аспект семейной жизни, дорогая моя... Это я так спросила, он все же много пил, вел, так сказать... активный образ жизни... Но ничего, он ещё молод, значит, все в порядке? Ну, иди, иди..."

Рита чуть не выпрыгнула из комнаты, до того ей было неприятно здесь находиться. Она чувствовала на затылке напряженный взгляд свекрови. Почему она об этом спросила?

... В её присутствии Рита всегда чувствовала себя как кролик под взглядом удава. Что бы свекровь ни делала, хоть чай пила, хоть смотрела телевизор. Самыми счастливыми были те дни, когда она куда-нибудь уезжала. Поначалу она ездила много - за границу, в командировки и встречи с читателями по стране, частенько убывала в Дома творчества - в Ялту, Коктебель, Пицунду, Малеевку, Дубулты. Потом, к сожалению, стала гораздо чаще бывать дома. На дачу ездить она не любила. Чаще туда ездили молодые. И грозная Ольга Александровна все больше находилась дома и наполняла все вокруг своей могучей аурой...