Нечто в лодке по ту сторону озера... (СИ)

Итак, меня зовут Константин Кайсаров. Не знаю, как так получилось, но я почему-то видел не только свой мир, в котором живу, но и другие миры. Те миры, в которых происходят войны, те миры, в которых люди гибнут от болезней, или мечтают погибнуть, загнивая от этих болезней в своих телах, те миры — в которых люди едят друг друга заживо и истребляют с улыбкой на лицах, те миры — в которых правительство, наживаясь на распространении болезней и получая прибыль от фармацевтических фирм, травят своих граждан и делают их калеками на всю оставшуюся жизнь, обрекая на постоянное отчаяние, те миры — в которых супруги изменяют друг другу и стараются друг друга как можно сильнее унизить и втоптать в грязь, те миры — в которых дети, вырастая, насилуют и убивают своих родителей, те миры — в которых друзья предают и насмехаются над тем, что когда-то им доверяли, те миры — в которых твои дела и все твои старания мигом рушатся и превращаются в прах, те миры — в которых царят хаос, насилие, беспредел, боль, ужас, жестокость, отчаяние и абсолютная безнадежность, миры — в которых люди преодолевают свои инстинкты самосохранения только лишь для того, чтобы перестать существовать в этих мирах навсегда.

И кто бы что не говорил, кто бы не пытался убедить меня в том, что жизнь прекрасна, и что тех других миров не существует… я знаю — точно знаю — они есть… и глупо их игнорировать. Они — объективная реальность.

И поэтому я могу сказать: описанный выше пример с подростком — возможен.

Итак, меня зовут Константин Кайсаров, и я знал о существовании этих миров, полных боли и страдания, и периодически путешествовал по ним.

Но… хм… наверно, мне не с этого надо было начинать…

3.

Вечер. Темное зарево на небе свидетельствовало об окончании прохладного дня и предвещало скорое наступление ночи. Тусклый солнечный свет своими последними небольшими порциями просачивался сквозь унылые мутные стекла квартиры. И понимая уже свою недостаточность в восполнении потребностей освещения, он грустно передавал эстафету своему младшему брату — искусственному источнику — лампам накаливания.

Я устало лежал на диване и смотрел телевизор, потребляя огромное количество информации. Понимая, что этот универсальный ретранслятор и кодировщик электромагнитных волн является, пожалуй, одним из самых действенных за всю историю человечества созданных приборов для промывки мозгов и пропаганды в глобальных масштабах, я старался фильтровать все, что видел на его экране и слышал из его динамиков, и делал это уже на автопилоте. Я никогда не был противником телевидения. Я всегда считал, что человек просто должен уметь контролировать те потоки информации, которые обрушиваются на его сознание. То, насколько сильно влияет (или не влияет) на тебя телевизор — свидетельствует о степени способностей твоего мозга к здравомыслию. Не нужно бояться информации — нужно уметь ее фильтровать. Конечно, все это должно соответствовать возможностям твоего разума. Если считаешь, что какая-то определенная информация в данный момент времени может нежелательно на тебя повлиять — лучше воздержаться от ее восприятия.

Я вроде как уже более-менее попривык к тому, что слышал и видел из этого "ящика" по новостям — где-то опять кого-то убили, где-то опять кого-то изнасиловали в жесткой форме, кого-то где-то пытали в течение нескольких недель, где-то менты опять замочили какого-то левого беднягу на улице, в неудачное время возвращающегося с ночной смены домой, где-то чиновники опять стырили у пенсионеров парочку миллионов из фонда и несколько квартир, где-то на дорогах города "хамер" с правительственными номерами, проехав под 80 км/ч на красный свет, сбил двоих пешеходов и скрылся с места происшествия. Устав от обилия информации — о постоянном беспределе и о полной несостоятельности государства в наведении порядка в этой стране, я тупо ставил себе мощную ментальную защиту и старался абстрагироваться от всего происходящего на этой планете.

Сейчас я смотрел репортаж о неонацистах. Я смотрел, как они избивали на улицах ни в чем не повинных людей только за то, что они другой народности. Смотрел, как они на своих собраниях выкрикивают лозунги и вешают свастики на стены. Слушал их бред, который они несли в интервью. Смотрел на их женщин, на их самок — на их сук, которые своим молчаливым согласием поощряли то, что они творят. И видел самое большое извращение — как сами эти женщины вливались в ряды фашистов и вставали на путь необоснованного насилия, превращаясь в зверьё, теряя статус человека. Агрессия к тем, кто чем-то отличается от тебя — характерная черта поведения животного в стае. Это и есть необоснованное насилие. Но ты уже не человек, если так поступаешь. Ты животное. И обращаться с тобой в таком случае нужно как с животным.