Нечужие объятия (СИ)

— Спорить не буду, — заметила я, пытаясь поймать помидорку на зубец вилки. — Но по логике, наверное, да. Хотя я слышала, что это хиппи потрудились, но, если рассуждать, хиппи появились после того, как появилось официально движение феминисток, так что это, наверное, как общее и частное, ведь женщины — сторона подобных отношений, а если бы у женщины не было прав, о каких свободных отношениях тогда речь.

— А вы бы согласились на подобные отношения?

— Нет, я не вижу в них смысла. Я с трудом представляю себе ситуацию, что муж с моего согласия спит с другими. Это как-то не по-семейному.

Ярослав задумчиво отхлебнул вина из бокала.

— Вы же знаете, что Лариса — ярая сторонница таких отношений.

Я чуть не подавилась.

Ларка же матерая собственница. Она глотку за свой бизнес перегрызет, и за мужа, которого добивалась столько времени, тоже.

— Э…

— Это не секрет, — посмотрел на меня в упор Ярослав. — Она считает, что это будущее нормальных отношений между мужчиной и женщиной.

Ну если таков договор, и стороны с ним согласны…

Какое вино вкусное!

— А вы видите в них смысл? — осторожно спросила я.

Ярослав промолчал. Мне почему-то показалось, что ему больно отвечать на этот вопрос, и чтобы избежать щекотливой ситуации, я сменила тему.

— Кстати, если действительно хотите посмотреть строящиеся объекты, лучше брать периферию не в Курортном районе, ну или вкладывать средства в элитное строительство в центре.

— Я подумаю, — кивнул Ярослав.

— Спасибо вам за приятный ужин, — я положила салфетку на стол. — Но время уже позднее, а с учетом насыщенной рабочей недели я могу уснуть прямо здесь. Ярослав, можно вас попросить до машины дойти, если вам не сложно, я забыла там кардиган. А по утрам тут прохладно.

— Да, конечно.

Пока он расплачивался за наш ужин, чем нарушил бы заповеди всех вместе взятых феминисток, я вышла на крыльцо. Дождь прошел и царила прохлада, да такая, что, будучи в тонкой блузке я передернула плечами.

Вскоре появился Ярослав, машина от брелока в его руке щелкнула замками

Кардиган лежал на полу за водительским креслом, мужчина водил резковато, вот и катался мой бедненький по скользкому кожаному сиденью. Благополучно достав одежку, я вылезла из машины и наткнулась на Ярослава. И застыла, как кролик перед удавом.

Он нежным движением завел выпавший из хвоста локон за мое ухо и, наклонившись, коснулся моих губ своими губами.

— Злата…»

Да, именно тогда он мне и доказал, насколько я феминистка и эгоистка, на сколько я за чужие свободные отношения, когда очень хочется. Насколько я лжива и лицемерна.

Я не знаю, почему пошла на это в тот первый раз. Может быть потому, что влюбилась в него с первого взгляда. В его голос, улыбку, ум. Я была им околдована. Его прикосновения будоражили также, как школе первый поцелуй, как первая неумелая попытка одноклассника взять меня за руку. Я знаю, что сделала ошибку, что не имела права, но люди созданы, чтобы совершать ошибки и учиться на них. Самое главное — учиться.

Да, позже я узнала от самой Лары, что она относится к сторонницам полигамии, узнала, что Ярослав принял это ее решение несколько лет назад, но бесится от этого. Однако, не уходит. А, как правильно сказала мне мама, хотел бы — давно бы ушел.

Жалко, что он снял два номера, один так и простоял в ту ночь пустым. А если бы я нашла в себе силы противостоять его магии, то сейчас…

А что было бы сейчас?

***

Рассказывать, как я устала от этой поездки не стоит.

Вместо того, чтобы рассматривать красоты Гонконга, я придумала тридцать три способа, как прибить сестру.

Олька снимала крохотную, как туалет в моей хрущевке, студию где-то на окраинах огромного мегаполиса. Она походила на фотографии тех, кто прошел в Освенцим, настолько она похудела. Она действительно работала. Но из-за того, что срок визы истек, и она находилась в стране нелегально, хозяин клуба урезал ей зарплату вдвое. И почти вся она уходила на оплату жилья.

Ни нормального медицинского обслуживания, ни еды, ничего.

А все потому, что моя недалекая сестра влюбилась в китайца.

Папа бы «гордился» двумя дурами в одном семействе.

Этот… хмырь кормил сестрёнку обещаниями, что женится, а это для нее ПМЖ, а сам тянул деньги. А в итоге послал ее на четыре стороны.

Мое первое утро в Гонконге началось со звонка в консульство, потом снятие всей наличности практически, что у меня была, и поход в полицейский участок, где, как оказалось, за просрочку в восемь месяцев грозит тюрьма и депортация (как и предполагалось). Я была крайне милой, а Олька изображала крайне больную, практически прокаженную, прижимая к себе ревущего Сашку (господи, даже ребенка в это втравили) в общем я лишилась приличной суммы денег — мы отделались гигантским, с небоскреб, штрафом, но получили документы на немедленную депортацию.

В общем, эти трое сидели тихо в углу комнатушки Ольки и с опаской взирали на меня. От расправы с сестрой меня удерживал только Сашулька, который от матери не отходил. В аэропорт мама и Ольга уехали заранее, а мы с Сашком все-таки посмотрели на панд.