Недалеко от Москвы. Жизнь продолжается

– Так будет легче.

– Может быть, ты и права …

– Я сейчас уйду …

– Я провожу тебя …

Олимпиада встала с кровати и неспешно стала одеваться, не отворачиваясь и не стесняясь Костю.

Он тоже встал и стал одеваться.

И оба смотрели, как одевается другой и удивлялись своему спокойствию – все-таки молодая девушка и молодой юноша встали обнаженными и одеваются рядом, не прикрываясь.

На кухне сидела Виолетта.

– До свидания, тетя Виола.

– До свидания, Липа.

– Я скоро вернусь, Виола.

Костя проводил Олимпиаду почти до подъезда.

– До свидания?

– До свидания, Костик. Спасибо тебе и не сердись на меня!

Они поцеловались совершенно спокойно, как много пожившие супруги.

Виолетта не спала и ждала Костю.

– Выпьешь со мной чайку?

– Конечно, Виола.

– Ты не придумывай, что сказать. Можно молча …

– Вот именно тебе я могу все рассказать … Это удивительно, правда? Ведь мы с тобой знакомы меньше года, а кажется, что …

– Мне тоже кажется, что я знаю тебя очень-очень давно. И переживаю за тебя.

– Правда? А что ты переживаешь?

– Твою первую любовь.

– Да … Ты видишь ее конец, мы расстались с Липой … друзьями.

– Чтобы убедиться в этом пришлось пройти через постель? Извини, если …

– Да ты что! Уж если кому и можно, то это тебе! Я знаю, что ты все знала, что ты ни разу не сделала мне замечания, что ты … Я не знаю, как сказать, но ты … ты вела себя так, как должна была вести себя моя настоящая мама!

– Ну, Костик! Твоя мама очень строгая, она тебя любит … Я тебя тоже очень люблю, и ты и Маша стали мне родными. И я очень переживаю вместе с вами ваши разочарования … Но жизнь движется вперед и впереди все будет хорошо. Надо только верить в это и стараться, чтобы так и было.

– Спасибо тебе, Виола. Можно мне поцеловать тебя?

СВИРИДОВ и ОЛИМПИАДА

Олимпиада медленно шла по дорожке вдоль забора института, когда ее окликнул Свиридов.

– Олимпиада! Липа!

– Здравствуйте, дядя Толя! Я задумалась и не заметила вас …

– Привет. Как дела в школе?

Свиридов пошел рядом с нею, и разговор пошел о школьных делах.

– Вы знаете, дядя Толя, а мы с Костей … разошлись…

– И кто виноват?

– Не знаю … Думаю, что я … Он так старался …

– Старался – что?

– Он старался не замечать, что уже все … кончилось… Но я тоже была неправа …

– И в чем была неправа ты?

– Я … когда … когда я пришла к нему, когда осталась, то сама разделась перед ним …

– А если бы не разделась?

– Все равно ничего уже не склеишь … Только бы дольше тянулось … Но все равно он меня … не удовлетворил …

– А ты его? Ты-то что испытывала?

– Как-то … скучно все было … Так, побарахтались …

– И что теперь будет?

– Ничего не будет. Он меня проводил домой, мы даже поцеловались … равнодушно … Но зла на него я не держу …

– Останетесь друзьями?

–Посмотрим … Но мне так … плохо! Он же хороший!

– Ну, а если бы не было спортивного лагеря, твоей болезни … То как бы все было?

– Не знаю. Даже представить себе не могу … Возможно, что все получилось бы точно так же …

– Возможно. Но неудачный опыт – тоже опыт. Можно не повторять ошибок …

– Если бы еще знать, что было ошибкой …

– А как дома?

– Плохо. Мать пыталась на меня покричать, а мне это надоело … Я ей и ответила, да так, что она теперь и не пытается меня учить … Что мне делать, дядя Толя?

– Понятия не имею. Жить, учиться, умнеть. Со временем, думаю, все наладится и у тебя появится друг. А с Костей потом будут хорошие дружеские отношения. Живи!

– Спасибо, дядя Толя … Спасибо, Анатолий Иванович.

БРОНЕЛИСТ

В ТИРЕ

Их ждали. Даже если бы Свиридов приехал один, без генерала Сторнаса, его бы все равно ждали – оружейники уже сталкивались со Свиридовым и с продукцией его фирмы.

И всей компанией сразу пошли в тир.

– Для начала продемонстрируйте нам возможности крупнокалиберного бронебойного патрона.

В качестве мишени установили два бронелиста, и по этим мишеням произвели по три выстрела из крупнокалиберной винтовки.

– Таким образом мы сейчас видели, что один лист пуля берет, а другой – нет. Какая разница в толщине листа?

– Четыре миллиметра.

– Прекрасно. Полагаю, что девятимиллиметровая пуля из пистолета, даже бронебойная, эти листы не пробивает?

– Естественно!

– Пожалуйста, поставьте два одинаковых бронелиста толщиной в два раза больше толщины установленных сейчас листов.

Пока убирали старые листы и устанавливали новые генерал Сторнас тихо сказал начальнику института:

– Вы не обижайтесь на некоторую театральность происходящего. Я думаю, что Свиридов выбрал эту форму не зря.

– А теперь с вашего разрешения постреляю я!

Свиридов достал из металлического кейса свою «Беретту», передернул затвор.

Звук выстрелов был необычно сух и силен – три выстрела в один лист и три в другой. И по три аккуратных отверстия в каждом листе.

– Прошу убедится – пистолет серийный. Пули – с бронебойным сердечником нашего собственного производства. Дырки в листах – тоже.

– Что – тоже? – отрываясь от монокуляра растерянно спросил начальник института.

– Дырки в броне – тоже наше производство.