Неделей ранее (ЛП)

Было прохладно и темно. Тени от огоньков в камине играли на паркете, а свет телевизора едва доставал до стеклянной поверхности столика. Пока кузен листал каналы, Рей опустила взгляд на свои руки, спрятанные под пледом.

— Люк очень оберегает тебя, как я заметил?

Она подняла глаза. Бен продолжал щелкать пультом и не смотрел в ее сторону — на секунду задержав на нем взгляд, Рей снова потупилась. Это правда. Папа был таким еще до смерти мамы.

Остановившись на кулинарном шоу, Бен отложил пульт и почесал подбородок.

— В былые времена Лея постоянно сплавляла меня к нему на лето и все каникулы, пока он не познакомился с твоей матерью. — Кузен вскинул брови. — Для дисциплины.

— Дисциплины?

— В свое время твой отец придерживался весьма строгих религиозных взглядов.

Рей нахмурилась? Что?.. Папа? Он про Люка Скайуокера говорит? Ну да, папа иногда посещал церковь, дома у него были свои правила, но утверждать, что его привычки чем-то мешали жить с ним под одной крышей никак нельзя. Папина «дисциплина» подразумевала «сесть и поговорить», в крайнем случае, посидеть дома неделю без прогулок, но… папа никогда не поднимал на нее руку, даже голоса не повышал!

Бен пожал плечами. Его пальцы под пледом коснулись руки Рей.

— Полагаю, тетя Мара смягчила его нрав, — Потемневшие глаза Бена казались отстраненными. — Но я и поныне помню каждое лето.

Спину Рей окатил холодок. Бен оторвал взгляд от телевизора и с улыбкой повернулся к ней.

В следующую секунду он наклонился — и поцеловал ее. Рей отдернулась, закачала головой, но кузен уже приник к ней, удерживая за щеку и продолжая поцелуй. Его язык проскользнул ей в рот, вынуждая отвечать, и Рей ответила, просто потому, что деваться было некуда.

Когда Бен отстранился, поглаживая ее щеку большим пальцем, Рей облегченно выдохнула. Но в глаза ему старалась не смотреть.

— Что папочка говорил тебе о сексе до свадьбы? — промурлыкал кузен.

Рей закачала головой, растерянно пожимая плечами. Папа предупреждал никогда этого не делать. Поучал, что подобает ждать, иначе можно забеременеть или заболеть. Но Рей не хотела рассказывать об этом своему кузену!

Бен вновь захватил ее губы. Ужасно хотелось расплакаться. Дыхание у него было теплым, с привкусом мятной жвачки, а раздавшийся голос — низким, бархатистым и пугающим:

— Папочка не обещал, что ты отправишься в Ад? — Рей быстро закачала головой. — А мне обещал — поэтому я терпел до свадьбы с Базин. — Он легонько коснулся ее лба своим. — Знаешь, сколько мне было, когда я женился на ней?

Они поженились всего год назад… Папа так часто высказывался по поводу их развода, что Рей привыкла притворяться, будто внимательно слушает.

— Тридцать… четыре? — робко предположила она.

— М-м. Да, мне было тридцать четыре.

От желания заплакать перехватило горло, мозг заволокло душным вязким туманом. Бен поцеловал уголок ее рта, и Рей почувствовала, как дрожат губы. Творилось что-то неладное.

— Мы… Мы совершенно не подходили друг другу, — продолжил свою речь кузен. Его рука соскользнула с ее лица, и он выпрямился, поглядев в телевизор. — Наш развод по большей части был по обоюдному согласию.

— Б-Бен… Бен…

Он сжал ее лицо за щеку, подводя ближе, чтобы коснуться губами растрепанной макушки. Продержал так с минуту, выдохнул и уткнулся носом в ее волосы.

— Все нормально, солнышко. Просто позволь этому случиться.

Странные ощущения будоражили руки и ноги. Рей сглотнула, вынужденная бороться со внезапно потяжелевшими веками и теплом, наполнявшим голову, как в мамин день рождения, когда ей удалось тайком ухватить шампанского. Происходило что-то странное… Бен… Бен дал ей не обезболивающее. Это не обезболивающее!

Рей медленно привалилась к его боку. Пальцы подергивались, дыхание затруднилось. Все тело вдруг стало грузным и неповоротливым.

Щелчком пульта Бен выключил телевизор и встал на ноги, аккуратно перекладывая Рей на диван. Заправляя рубашку под ремень, он направился к встроенному в стену шкафу. Туфли кузена кликали по паркету, и Рей, открыв вмиг пересохший рот, смотрела в его широкую спину.

— Мне всегда хотелось заняться любовью со своей женщиной перед камином, — Взглянув через плечо, он послал ей улыбку. — Наверное, пересмотрел мыльных сериалов.

Бен достал с полки стопку одеял — и расстелил их на полу. Рей круглыми глазами смотрела, как он зашагал к ней.

Зашептав что-то успокаивающее, Бен уложил ее на одеяла. Тело почти не подчинялось… По коже расползался жар, но Рей озябла, не хватало сил даже поднять руки. Дорогой паркет был твердым и холодным, этот холод просачивался сквозь плотную ткань.

Бен опустился между ее колен, как и прежде улыбаясь, и потянулся к ее губам. Рей всхлипнула, почувствовав на себе тяжесть его тела — кузен милосердно оперся на локоть. Огонек в камине потрескивал, плясал, и ступни Рей сползли, касаясь холодного пола.

— Все в порядке, малышка, — прошептал Бен. И взял ее лицо за щеку. — Будь хорошей девочкой, позволь случиться тому, что должно.