Неделя для двоих

О, его глаза. Какими они были в это мгновение: чистыми, искренними, любящими, с легким зеленоватым оттенком, смотрели на меня пристально и ждали ответа. Рак был у Антона, но его глаза жалели меня. Тепло, излучаемое ими, было столь нежным, что, даже не прикасаясь ко мне, я чувствовала его всем своим телом, каждой своей клеточкой.

Я обомлела, не зная, как реагировать на подобного рода признание. Весь мир вокруг меня замер в одно мгновение. Я не могла произнести ни слова. Думаю, по ошарашенному выражению моего лица Антон все понял, поэтому, не дождавшись ни единого слова продолжил:

— Ты спрашивала меня про мои отношения. Была удивлена, что у меня нет девушки. После того, как врачи озвучили мне приговор, она решила уйти, сказав, что не сможет вынести больничные палаты, капельницы и все, что меня ждет. Я поначалу злился на нее. Узнать про рак, лишиться из-за этого светлого будущего, да еще и любимой девушки оказалось не так просто. Но после ее предательства, я понял, что не должен обременять собой никого. Она, как и любой другой человек, заслуживает счастья.

— Все равно не понимаю, что мешало остаться с тобой и поддерживать тебя во всем? Пройти вместе весь этот путь.

— У меня последняя стадия. Мне осталось два месяца.

И тут я поняла, что потеряла над собой контроль. Мои руки и ноги словно онемели. Губы замерли, оставив слегка приоткрытым рот. Я редко моргала, мое дыхание резко замедлилось. Я вдруг поняла, мир, который я себе нарисовала разрушился у меня на глазах. Я не желала верить в то, что говорил Антон. Как минимум, это было не справедливо. Мы нашли друг друга, полюбили и сейчас, должны смириться с приговором судьбы? Нет, я готова была к чему угодно, даже к тому, что Антон все же окажется тем самым маньяком, о котором я думала в первые минуты знакомства, но только не все это.

— Но ведь наверняка есть какое-то лечение? — с надеждой поинтересовалась я.

— Есть один экспериментальный метод, но процент на то, что после всех процедур я останусь жив слишком мал.

— Какой? — я готова была цепляться за любую возможность, пусть даже самую малую.

— От пяти до десяти процентов.

— Не так уж и мало, — с оптимизмом произнесла я. — Что для этого необходимо?

— Дебора, я решил, что не буду проходить лечение.

Антон говорил так спокойно, что меня это даже злило. Лишь позже я поняла, что он жил с этими мыслями долгое время и вся злость, обида, разочарование на судьбу или быть может на жизнь давно были им пережиты.

— Как это не будешь? — я смотрела на Антона ошарашенно и не верила тому, что слышу.

— Пойми ты. Мне оставалось каких-то шестьдесят дней. Семь из который я прожил просто великолепно, благодаря одной удивительной девушке из Праги. Не хочу оставшиеся пятьдесят три дня потратить на больничные палаты, медсестер в белых халатах и капельницы.

— Что ты сейчас такое говоришь? — с моих глаз невольно начали скатываться слезы. — Ты ведь сам только что сказал, что шанс есть. Пусть и не большой, но вдруг все получится?

— Последние два года я потратил на лечение, вместо того чтобы просто жить и радоваться каждой оставшейся минуте. Я прилетел сюда, чтоб принять неизбежное. И сказать по правде, я принял свою ситуацию. Прошу, не заставляй меня передумать.

Антон пригнулся ко мне через небольшой столик и взяв мои руки в свои крепко сжал их, стараясь так меня успокоить.

— Тебе страшно? — решила я умерить свой пыл и понять, что чувствует человек, который смирился со своим исходом.

— Очень! — коротко признался Антон и с еще большей любовью взглянул на меня.

— Все будет хорошо! Все обязательно должно быть хорошо, разве может быть иначе? Ты не заслуживаешь всего этого. Почему именно ты? Почему? — Я все еще пыталась понять, правда ли все происходящее имеет отношение ко мне и Антону. Может это просто шутка, я закрою глаза, а когда открою их, то все будет иначе.

— Дебора! Дебора, остановись! Мне, конечно, безумно страшно, но я уже смирился со своей участью.

— Смирился? Да как ты посмел? Все это время ты учил меня не сдаваться, говорил, что все в моих руках, а сам…а сам уже сдался?! — вырвалось из меня.

Я была чертовски зла. Я не понимала, почему жизнь забирает тех, кто более других был достоин жить. Мое сердце разрывалось внутри. Взглянув на Антона, я поняла, что делаю ему еще больнее. Хоть он и примирился со своим исходом, но ему было больно за меня, за то, что как он не хотел, но я к нему привязалась. Боль, которую я чувствовала в эти минуты, словно по тонким невиданным нитям передавалась ему.

— Тихо, тихо, — Антон сел рядом со мной и прижал меня покрепче к себе.

Я всеми силами старалась взять себя в руки. Немного успокоившись, я прижалась к груди Антона и почувствовала, как он нежно поцеловал меня в макушку.