Неделя для двоих

После завтрака мы отправились на прогулку, которая приятно удивила встречей с Томасом и его супругой Амелией. Я с радостью представила их Антону, который вел себя так, будто мы давно состояли в отношениях. Мне это безумно нравилось.

Антон и Томас пошли за коктейлем, мы с Амелией остались наедине. Опытная жизнью женщина сразу поняла и о моих чувствах к Антону и о том, что мое сердце не спокойно.

— Дебора, позвольте спросить, чем вы так встревожены?

Я немного замешкалась с ответом, женщина продолжила:

— Вы познакомились с Антоном здесь не так ли? И теперь переживаете, что это всего лишь курортный роман? — тихо и глядя вслед уходящим Томасу и Антону произнесла женщина.

Не понимаю, как она так быстро все поняла, и была почти права.

— Все сложнее, чем кажется на первый взгляд, — ответила я, не желая вдаваться в подробности болезни Антона.

— Вы отличная пара. Когда-то Томас смотрел на меня именно так, как ваш молодой человек смотрит на вас. Поверьте, это нечто большее, чем может показаться на первый взгляд, — успокаивала меня женщина.

В этот момент я была убеждена лишь в одном: любовь способна сотворить чудо, а значит, любовь Антона ко мне победит все болезни и невзгоды, и злой недуг обязательно отступит. Эти мысли придавали мне не только надежду, но и действовали успокаивающе. Улыбнувшись, сама себе, я все с той же улыбкой встречала возвращавшихся с коктейлями Томаса и Антона.

Каждый из мужчин, словно сговорившись заранее, подошел к своей даме, вручил коктейль, нежно поцеловав ее в щечку. Мы с Амелией рассмеялись, мужчины, переглядываясь, поняли, мы раскусили их сговор.

Проведя еще какое-то время с Томасом и Амелией, мы с Антоном засобирались в аэропорт.

— Нам пора, — произнес Антон, взглянув на часы.

— Итак, молодые люди, ждем вас в гости, в Праге, — добавил Томас, пожимая руку Антона.

— Будем безумно вам рады, — добавила Амелия.

— Спасибо вам за все, — ответила я, обнимая Амелию и прощаясь с Томасом.

Забрав чемоданы из отеля, мы вызвали одно такси на двоих и расположились на заднем сидении. Таксист послушно вел машину, мы с Антоном молчали. Он держал меня за руку, и я вновь почувствовала его переживания.

— Все будет хорошо! — произнесла я, решив, что это то, что сейчас ему необходимо.

Антон слегка улыбнулся, но его глаза говорили об обратном. В них была любовь, тоска, сочувствие, разочарование, боль, и еще такое количество чувств, что, глядя в них мне стало не по себе. Я хотела остановить такси, остановить время, и навсегда остаться рядом с ним. Жаль, что людям неподвластно все это. А в те самые часы, когда хочется, чтоб стрелки часов шли чуточку медленнее, они словно нарочно ускоряются, не дав насладиться самыми прекрасными моментами жизни, оставляя их в нашей памяти, как яркие точечные вспышки.

Мы прощались с Антоном в аэропорту. Его рейс был на час раньше моего.

— Я хотел подарить тебе кое-что, — произнес Антон и полез в карман.

Он достал маленький конвертик и вынул из него какое-то украшение.

— Я ношу его уже пару дней с собой, все почему-то жду удачного случая. Думаю, удобнее этого не будет. Его называют «Назар бонджю», это турецкий амулет, говорят, он бережет от злого глаза.

Антон надел украшение мне на руку, затянув веревочку покрепче.

— Теперь я за тебя спокоен, — добавил он и прижал меня к себе.

Я вновь почувствовала, как он уткнулся мне своим носом в макушку, затем нежно поцеловал меня в лоб.

— А у меня для тебя ничего нет, — тихо и виновато произнесла я.

— Подари мне свою улыбку, — попросил Антон и пристально посмотрел на меня.

Я непроизвольно улыбнулась. Мы не устраивали долгих душераздирающих прощаний, хотя сердце каждого и разрывалось на части.

Антон улетел.

Я вернулась в Прагу, но это уже была вовсе не я. Я чувствовала, как изменилась. Казалось бы, какие кардинальные изменения могут произойти с человеком за каких-то семь дней? Скажи мне раньше кто-нибудь об этом, я и сама бы не поверила, но, оказывается в жизни и не такое возможно.

Оказалось, возможно любить всем сердцем того, чье сердце вот-вот остановится. Любить так, как никогда в своей жизни и не любил. Думать, переживать, надеяться и верить, что произойдет чудо. Не знаю, что именно помогает в подобных ситуациях: врачи, время, молитвы или просто удачный случай. Я хотела, чтоб все составляющие сработали, и Антон был жив. Теперь мне было уже все равно, будет ли он со мной, главное, чтоб он дышал, видел все то прекрасное, что умел видеть в этом несовершенном мире, чтоб мог радоваться сам и радовать других. Пусть он просто будет, будет на этой земле.

Я никогда не забуду минуты прощания с ним. Так смотреть, могут поистине любящие глаза. Он меня любил, любил такую, какая я есть, несовершенную, с чудинками в голове. Он полюбил меня неуверенную неудачницу и верил, что я смогу быть другой. И он, как всегда, был прав. Я смогла.

Прага