Неделя длинных ножей

— А у тебя губа не дура, — покачал головой Турецкий и тоже взглянул на часы.

— Да я и сам не дурак, — скромно ответил Денис, глянув на себя в небольшое зеркало.

— Цветы-то зачем? Не слышал, чтобы их дарили проституткам.

— Мое дело ее ошарашить, как ты не понимаешь?

— И что ты собираешься делать в ее салоне?

— Для начала вступлю в преступную связь с его прекрасной владелицей. — Денис пожал плечами. — Только и всего. Представляю, как она сейчас, предвкушая блаженство, наносит кисточкой последний штрих на свой автопортрет. Просто волнуется, как шестиклассница перед первым свиданием.

— Тебе бы не в прокуратуре служить… — покачал головой Турецкий.

— Во внешней разведке, — согласился Денис. — С моим врожденным авантюризмом и умением рисковать, ориентироваться в пространстве и времени, а также в постоянно меняющихся обстоятельствах.

— Скорее, тебе бы сниматься в кино об их суровых буднях… — поправил Турецкий. — Ну что? Не боишься?

— Есть немного… — сознался Денис. — Ну так что?

И сделал красноречивый жест пальцами, как бы перебирая купюры.

— Ты хоть знаешь, сколько у нее стоит час? — в том же тоне спросил Турецкий.

— Знаю, что у меня таких бабок сроду не было и не будет, — вздохнул Денис. — Ну так чего я жду? Кто-нибудь мне отстегнет на любовное свидание?

— Пиши заявление на матпомощь, — отмахнулся Турецкий. — Зайди с ним в бухгалтерию. Если сумеешь растрогать тамошних дам рассказами о своем голодном детстве в отстающем колхозе, может, и отстегнут… — Он пошарил по карманам. Достал оттуда смятые купюры. — Вот, все, что могу. На цветы хватит. На такси сам добавишь… Ты хоть знаешь, что у них принято деньги брать вперед?

— А вы, гражданин начальник, откуда знаете эти скабрезные подробности? — сощурился Денис.

— Почитываю иногда бульварную прессу…

— Только честно. Поди завидуешь, а? — сощурился Денис.

— Чему тут завидовать? Что мой практикант развлекается с проституткой за мой счет? Или на средства налогоплательщиков?

— А ты представь это дело иначе, — сказал Денис, закинув ногу на ногу. — Будто я приношу в жертву на алтарь Фемиды свою честь и мужское достоинство.

— Ладно. Сегодня ты что-то заболтался. Несешь околесицу… — буркнул Турецкий. — Теперь к делу. Ты не забыл подстраховаться?

— Обижаешь, — нахмурился Денис. — Я обо всем договорился со знакомыми ментами из родного участка. Они с энтузиазмом откликнулись на мою просьбу предварительно осмотреть местность в округе ста метров возле ее жилплощади.

— Возьми нашу видеокамеру, — добавил Турецкий. — Пусть отснимут из машины, а мы потом вместе просмотрим материал.

— Уже, — кивнул Денис, взглянув на часы. — Видеокамера уже стоит там. И будет снимать наши с ней чувственные позы, а также эротику, плавно переходящую в порнографию во всех подробностях. Шучу. Мое дело восхищенно смотреть ей в глаза, поднеся ей букет роз, чью стоимость ваша бухгалтерия никогда мне не оплатит, поскольку вашим грымзам таких цветов еще не дарили, — закончил Денис свою затянувшуюся тираду.

— А как ты убедишься, что это та самая Ангелина? — спросил Турецкий, когда Денис был уже в дверях.

— Не понял. Я сдаю зачет по оперативной тактике как практикант? — обернулся тот.

— Трепло… — покачал головой Турецкий. — Нет, точно, сегодня ты болтаешь, как никогда.

— Правильнее сказать, я, как никогда, возбужден, — поправил Денис.

— И все-таки? Любая скажет тебе, что она и есть Ангелина, — сказал Турецкий. — И ты поверишь?

— Потребую у нее паспорт, — пожал плечами Денис. — Вернее, попрошу ее, робко, с придыханием и обильным слюноотделением, раздеться. Этот Евтихий, что расхваливал ее в Интернете и дал мне номер телефона, указал на некоторые индивидуальные особенности ее божественного тела с родинками в интимных местах. После чего без промедления вступлю с ней в интимный контакт. Ты это хотел услышать? Я могу идти?

— Только не забывайся. Сам говорил, что в стене наверняка замурована видеокамера, которая будет все записывать… — невозмутимо продолжал Турецкий.

— А мы с Ангелинкой закроем ее подушкой!

— Ты что, это серьезно? — перестал улыбаться Турецкий.

— Плохо вы обо мне думаете, гражданин начальник. — Денис переминался в дверях с ноги на ногу. — Когда я тебя наконец подсижу и стану твоим непосредственным начальником, я обещаю думать о тебе только самое хорошее. Ибо плох тот презерватив, который не мечтает стать воздушным шаром.

— То-то, смотрю, надуваешься в последнее время, — усмехнулся Турецкий.

— А что касаемо вмонтированной видеокамеры, я специально заголю поясницу и потребую, чтобы девица сделала массаж поясницы. Возможно, это избавит вашу богоспасаемую контору от больничного листа по поводу радикулита, который я неизбежно получу, лазая по твоему указанию по гаражам и чердакам.

— И стоит тебе взять бюллетень, как кривая адюльтеров в нашей стране неизбежно сделает резкий скачок вверх… — кивнул Турецкий.

— Ты это тоже заметил? — удивился Денис. — А я все стеснялся сказать…