Неделя — и ты моя

Карина, до этого момента пристально смотревшая девушке в глаза, отвернулась и долго молчала. Катя внимательно следила за выражением лица синеглазой. Губы были поджаты, на щеках ходили желваки, а брови хмурились вместе со лбом. Карина молча вспоминала все, что случилось недавно, но в то же время так давно. Девушка не желала вспоминать, но ее заставили, так что теперь она была очень зла. И так не вовремя вновь что-то кольнуло в голову, заставив девушку плотно закрыть глаза и недовольно поморщиться.

Встав со стула, Кара, не говоря ни слова, положила рядом с опрокинутым стаканом деньги и, забрав свою куртку, решительно вышла из кафе. Ее проводил грустный и молчаливый взгляд Кати. Любой бы человек на месте светловолосой вознегодовал бы по поводу столь некультурного поведения, но ведь это лишь внешняя сторона настоящего, а девушка, хоть и казалась практически всем наивным ребенком, видела гораздо глубже, чем остальные люди. Она печально вздохнула и, неторопливо встав, расплатилась, а затем вышла под раздирающий ливень.

========== Глава 7. Второй день ==========

— Карина!

— Нет.

— Господи, ну почему тебя нужно упрашивать? — горестно воскликнула Глафира. — Почему ты такая упрямая?

— О, кто-то показал характер, — усмехнулась синеглазая.

— Боишься?

Кареглазой пришлось собрать в кулак всю свою волю, чтобы осмелиться спросить такое у Кары. Она хотела задеть ее самолюбие, и у нее это получилось. Что-то на миг переменилось в лице девушки. Она на секунду замерла, а затем медленно повернулась к кареглазой. Так поступает человек, который принимает вызов. Облокотившись на стенку, Туман вкрадчиво поинтересовалась:

— Сама не боишься?

То, что должно было послужить щитом Глафиры в этом споре, теперь обернулось для нее оружием, которое стреляло очень метко, и девушка, не выдержав пронзительного и какого-то нового взгляда Карины, отвела глаза в сторону и с напускным интересом стала смотреть в окно.

— Что ж, значит, не боишься, — Карина отошла от стенки и, подойдя к Глафире почти вплотную, добавила: — Будем спать вместе.

Все это было сказано таким непринужденно-хрипловатым голосом, что щеки кареглазой не замедлили тотчас же налиться помидорным соком. На самом деле соблазнять Глафиру синеглазая не собиралась, а хрипотца в голосе свидетельствовала лишь о том, что кто-то находится на пороге болезни. Собственно говоря, спор между девушками возник именно из-за этого. Мало того, что вчера Карина вернулась домой мрачнее тучи, мокрая как курица — девушку мало заботил внешний вид, — так она еще упорно продолжала спать на полу, а ведь отопление еще не было включено. Глафира, как человек, дававший однажды клятву Гиппократа, очень горячо воспринимала любое заболевание близкого ей человека. Тут кроткая душа словно перевоплощалась, и кареглазая становилась непоколебимой и твердой как сталь. Растормошив угрюмую Карину, которая поначалу хотела даже огрызнуться и сказать, чтобы ее оставили в покое, она заставила ее выпить чай с малинкой, отогрела девушку и уложила спать на кровать, а сама, почти не смыкая глаз, просидела возле кровати и стерегла сон синеглазой, словно это было самое ценное в этой жизни. Утром Глафира сказала свое решительное «нет» тому, чтобы Карина спала на полу. Разумеется, синеглазая сперва и бровью не повела, но потом, когда до нее дошло, что Глафира не шутит и стоит на своем, спор принял новые обороты и затянулся на полчаса.

— У меня кровать большая, так что ничего страшного… — голосом, который с ужасающей скоростью терял уверенность, прошептала девушка. Прошептала, потому что скажи она эту фразу громче, голос бы точно предательски дрогнул.

— Вдвоем теплее, да, — коварно усмехнулась Карина, у которой, видимо, с утра было хорошее настроение.

Вчера девушка грызла себя за то, что она так неосмотрительно поступила: план в жизнь толком претворять не начала, Катю, наверное, спугнула, чуть не заболела. Сегодня же она была полна сил. Решив, что убиваться и изводить себя понапрасну времени нет, Карина решила долго не заморачиваться и начать с малого. Рассудив, что немного загадочности, которой, в целом, Карина и так успела наградить девушку, да отмеренного коварства вместе с легкими прикосновениями будет для начала предостаточно, Туман успокоилась и решила, что после работы позвонит девушке. Конечно, она могла позвонить и раньше, но по какой-то неясной для себя причине — причине реальной, а не той, которой она себя кормила, — Карина отложила звонок на потом.

— А отгул тебе не дадут? — пытаясь увести разговор в сторону, спросила Глафира.

— Я же всего пару дней там, и так на пару часов отпрашивалась.

— Понятно…

— Ты на работу не опаздываешь?

Вместо ответа девушка посмотрела на Туман. В карих глазах было столько неподдельной доброты и желания помочь, желания остаться рядом и забить на эту работу, сидеть и поить чаем Карину, что, не выдержав такого искреннего взгляда, Кара отвернулась.

— Да, пора уже выходить, — Глафира вышла в прихожую.