Неделя из семи пятниц

Инна только хмыкнула. О Юлькиной везучести в кругу ее друзей ходили легенды. Юльке и правда всегда и всюду просто удивительно везло. Ей повезло с самого начала, когда она, будучи малюткой трех дней от роду, оказалась не у своих родных родителей, а в приемной семье. И обрела вместо ревнивого и вечно отсутствующего папаши нежного и преданно любящего Юльку приемного отца. А вместо истеричной и склонной к мазохизму матери заботливую приемную мать. А потом уж Юлькино везение шло по нарастающей, прямо как снежный ком.

В школе Юльку всегда вызывали к доске именно по той теме, которую она потрудилась выучить. На контрольной по геометрии, которую Юлька собиралась благополучно провалить, потому что не удосужилась запомнить, чем отличается синус от косинуса, учительницу вдруг осенило, и она на время контрольных работ стала менять местами всех учеников. Так Юлька попала на одну парту к отличнику Петечке, который не только соображал в геометрии, но еще и без памяти был влюблен в Юленьку. И разумеется, до окончания школы у Юльки по геометрии и алгебре стояли сплошные пятерки.

Если Юлька собиралась поехать к морю, то теплая солнечная погода там всем отдыхающим была обеспечена на протяжении всего Юлькиного отдыха. Если она шла в кино, то обязательно в тот день, когда неожиданно начинался показ классного фильма, и потому билеты можно было приобрести без всякой очереди. А если Юлька теряла одного парня, то обязательно находила себе другого, куда более интересного.

Вот поэтому Инна и хмыкнула, услышав от подруги о ее невезучести. Вдоволь похмыкав, Инна нажала на кнопку звонка. И в квартире Петра Алексеевича разнеслась уже знакомая им трель. Но никаких других звуков оттуда не поступало. Инна нажала еще и еще раз.

— Либо он спит, либо ушел, — сказала она.

В это время Юлька случайно оперлась о дверь, и та отворилась.

— Ой! — воскликнула Юля. — Смотри, тут не заперто.

— Очень странно, — пробормотала Инна. — Старик так трясся над своей безопасностью! И вдруг открытая дверь! Странно.

— Да, не очень-то разумно оставлять открытой квартиру, когда в ней столько ценных вещей, — согласилась Юля. — Должно быть, у старика совсем с головой плохо стало, если забывает даже закрыть за собой дверь. Войдем?

Неизвестно, чем бы кончилась эта история, если бы подруги поступили иначе. Хотя иначе они бы никогда не поступили. Уйти и оставить дверь открытой, даже не заглянув внутрь квартиры? Да ни за что на свете! И подруги храбро переступили через порог.

Прямо с порога им стало ясно, что в квартире далеко не все в порядке. Все вещи в прихожей были разбросаны по полу, там же лежала и сама вешалка. Охнув, подруги прошли в глубь квартиры и обнаружили, что и там дела обстоят не лучше. В квартире был не то обыск, не то погром. А вот хозяина квартиры они не обнаружили. Его просто не было.

— Куда же он делся? — удивилась Юля. — Смотри, его трость, без которой он никуда не выходит, на месте. А самого старика нет.

— Нужно тщательно осмотреть квартиру, — сказала Инна.

И подруги принялись заглядывать в шкафы. Петра Алексеевича обнаружила Юля, случайно заглянув в огромный, до потолка холодильник, стоящий на кухне. Петр Алексеевич лежал в нем, свернувшись клубочком и спрятав голову под мышку, и, казалось, просто отдыхал от жары. Впрочем, он выбрал для отдыха довольно странное и неудобное место, если учесть, что буквально в нескольких шагах от него стояла просторная тахта с отличным пружинным матрасом.

— Петр Алексеевич, — кинулась к нему Юля. — Вам плохо?

— Не трогай его! — вдруг взвизгнула Инна.

Ее предостережение опоздало. Юля уже наклонилась к Петру Алексеевичу и теперь пыталась перевернуть старика.

— Ой! — внезапно воскликнула она, отдернув руки от Петра Алексеевича.

После чего тот вернулся в исходную позицию, а Юля поднесла перепачканные чем-то красным руки к лицу.

— Инна, что это? — спросила она у подруги.

Аккуратно переставляя ноги, Инна приблизилась к подруге и обнюхала Юлькины пальцы.

— Насколько я понимаю, это кровь, — сказала она.

— Кровь? — прошептала Юля.

И обе девушки со страхом посмотрели на лежащего перед ними холодного Петра Алексеевича. Судорожно сглотнув, Юля спросила:

— Как думаешь, он жив?

Инна покачала головой.

— Не знаю, — сказала она. — Ты же его трогала.

— Я трогала халат, — сказала Юля. — Господи, он насквозь пропитался кровью. А я сразу и не поняла. Халат у старика бордовый. Крови на нем не видно.

— Хватит тебе про халат болтать, — рассердилась Инна. — Ты лучше потрогай этого типа еще раз и скажи, живой он или нет.

— Я боюсь, — заныла Юлька.

— Чего ты дурочку валяешь? Ты же его уже трогала!

— Но тогда я не знала, что он весь в крови и, может быть, мертвый, — возразила Юля. — А теперь знаю и ни за что к нему не прикоснусь.

— Юля, он, может быть, еще жив, — попыталась убедить подругу Инна. — И в таком случае мы из-за твоего упрямства теряем драгоценные секунды.

— А почему бы тебе самой не удостовериться в том, что он жив? — спросила у подруги Юля.

— Потому что у тебя руки и так уже перепачканы, — объяснила Инна. — А у меня они еще чистые.