Неделя холодных отношений

Он ещё и ещё раз, улыбаясь и внимательно поглядывая по сторонам, представлял себе, как сможет в эти дни удивлять сына интересными наблюдениями и открытиями; как обязательно получится сейчас у них развести горяченный светлый костёр, а потом, завтра, изобретательно и хитро они вместе наловят в заливе рыбы, и будут говорить вечерами, прислонившись спина к спине, сохраняя общее тепло своих тел и вглядываясь в чёрное звёздное небо…

Примерно в километре от него три раза подряд раздался знакомый и правильный свист.

«Замечтался! Парень-то верно намекает, что час уже почти прошёл…».

Он ответил, тоже троекратно.

По тонкому бархатному снегу бежалось приятно.

Пелена мягких и густых снежинок набирала силу, но ничуть не мешала ему ориентироваться. Судя по всему, Сашка был уже рядом с местом назначенного сбора, в их привычных соснах.

На ходу капитан Глеб громко окликнул сына, через минуту – ещё раз. Снимать перчатки и свистеть не было никакой необходимости, и он опять крикнул, не особенно сильно.

Под мокрыми листьями и свежим снегом часто попадались старые, скользкие на стылой земле, толстые ветки. Он старался не вступать на них твёрдыми подошвами ботинок, укорачивая для этого шаг или иногда прыгая на бегу чуть в сторону.

Метров через двести Глеб ещё раз остановился, унял дыхание и снова крикнул. То, что донеслось до него в ответ, встревожило.

Рядом, за маленьким, заросшим осинками бугорком, раздался сначала очень неправильный, суетливый какой-то, «их» свист. Три раза. Потом сразу же, безо всякого перерыва, ещё раз, ещё.… Два, один.… Это уже было не густое угуканье лесного голубя, так похоже подражать которому он смог научить сына в детстве, а какое-то жалобное, прерывистое, очень непонятное сопение.… Через мгновение капитан Глеб услышал и знакомый голос, срывающийся в страшный крик.

– Па-ап…! Па-ап…!

– Я здесь!

Обозначить, что ты рядом – и мчаться, мчаться на помощь! Что-то случилось с его сыном. Что?! Пока неважно… Быстрей! Быстрей!!!

Среди всех жёстких тонких веток, хлеставших его по лицу, он мгновенно угадывал и откидывал ударами ладоней только те, которые метили ему прямо в глаза. На остальные Глеб не обращал внимания, сминая плечами в стороны незначительные деревца и сучья редких, ломких кустов.

Его бег по притихшему лесу был жесток и шумен.

– Ты где?!

– Я здесь! Здесь…

От кромки обрыва навстречу к нему рванулся Сашка.

– Жив?

– Да! Да, это не я, не со мной.… Сюда, сюда, быстрей!

– Что такое?

Глеб наконец-то плотно сжал плечо сына.

– Что случилось? Почему ты так кричишь?

Вязаная шапка сбилась низко и криво на лоб Сашки, из-под неё блестели круглые, застывшие в непонятном ужасе мальчишечьи глаза.

– Там…, вон там…, на берегу, под обрывом…

Он схватил отца за руку, торопливо подталкивая его вперёд, и, с хрипом глотая воздух, всё повторял и повторял:

– Там…, лежит…, лежит! Посмотри сам…, внизу. Я как увидел, так тебе… Ты ведь молчал! А он…, он там!

– Кто?!

Одним рывком капитан Глеб Никитин развернул сына лицом к себе.

– Замолчи!

Его громкий крик, почти рычанье, мгновенно прекратил истерику Сашки. Тот, не мигая, обмяк, уставившись в лицо отца.

– Вот так-то уже лучше. Где и кто?

– Пап, я же и говорю.… На берегу человек! Мёртвый.

И снова, не отпуская рукава куртки Глеба, нерешительно двинул его впереди себя.

Сквозь деревья, по мелкому ущелью песчаного обрыва, к воде проникала незначительная, узкая, но ровная лесная дорога. Её, летнюю, наезженную не одним поколением рыбаков и отдыхающих, Глеб Никитин знал тоже давно, догадывался о ней даже и сейчас, когда пушистый снег успел ровно закрыть мелкую колею.

На береговой поляне, среди остатков старого, осеннего ещё костра, действительно лежал человек.

Вниз лицом…, неприятно, как в криминальной хронике, раскинув в стороны руки. Вывернутая левая нога в красивом меховом сапоге.

– Пап, он же мертвый! Точно! А там.… В спине.… Видишь, там нож!

– Назад!

Он сделал это одновременно: заорал и отшвырнул назад, за свои плечи, сына, уже было поспешно шагнувшего к мёртвому человеку.

– Не подходи! Я сам.

– Я же…

– На-зад! Кому сказано – не двигайся с места!

Внимание к неожиданным деталям всегда было полезным и не раз выручало его в трудных ситуациях. В отличие от перепуганного Сашки капитан Глеб Никитин мгновенно заметил и понял многое.

Их, живых, и того человека разделяли несколько метров и тысячи медленно падающих крупных снежинок. Никаких следов на свежем снегу уже не было.

Стараясь ощущать подошвами ботинок все значительные неровности на земле, Глеб подошёл к лежащему, опустился рядом с ним на колено, внимательно оглядывая его одежду. Сразу тело переворачивать не стал, просто медленно приподнял неудобную голову.

– Вадим!

С обрыва вскрикнул и понёсся вниз, к убитому, Сашка.

Капитан Глеб вскочил навстречу, расставил руки, стремясь вовремя перехватить мальчишку, и опять на десяток шагов оттащил его от тела.

– Да не топчи ты здесь всё вокруг!

– А ты?!

– Мне можно.

– Па, но это же Вадим!

– Вижу. И твой нож у него в спине.