Неделя колдовства (СИ)

- Лечу! - Макарыч повернулся на одной ножке, легонько пристукнул другой ногой об пол... и на глазах у изумлённой Милки обернулся сизым голубем и шустро вылетел в окошко!

- Вот это дааааа... - прошептала Милка Светкину восторженную фразочку. - Ба! А ты тоже так можешь?! Птицей стать?!

- Я ещё и не так могу, - улыбнулась бабушка. - Просто не вижу необходимости. Я выбрала для себя обычную человеческую жизнь - и ни разу об этом не пожалела. Всё, Мила, идём в актовый зал. Молчи, сиди тихо, ногами не топай! - ещё раз напомнила она Милке.

Они вошли в зал, где Милка вновь увидела жителей деревни Шушарино. Только вот... Милка даже вздрогнула и прижалась к бабушке - не от страха, а просто от неожиданности! Потому что теперь жители предстали перед ней не в облике статных стариков и старух, одетых кто в современные джинсы и рубашки, кто в длинные платья до пола, а в своём настоящем, ведьмачье-лешачином виде!

Степанида Федосеевна, например, недавно выглядевшая статной старухой, одетой в бордовое платье и чёрную безрукавку, в белом платке с синими узорами на голове, показывавшая в неискренней улыбке белые и ровные, как у молодой женщины, зубы, теперь выглядела такой, какой она и была на самом деле: низенькой, скрюченной, дряхлой, беззубой старушонкой, настоящей Бабкой-Ёжкой из сказки - в драном овчинном тулупе, в одном валенке и с самой настоящей костяной ногой, обутой в растоптанный лапоть! Но Милка её узнала сразу - по твёрдому злому огонёчку в глазах. А может, и потому узнала, что всё же была потомственной ведьмой и уже немножко могла видеть, понимать истинную суть и людей, и вещей, и даже сказочных существ, которые, оказывается, вовсе и не сказочные - а самые что ни на есть реальные?..

Милку поразило ещё и то, что некоторые детали современной одежды у стариков не изменились и теперь каким-то диким образом сочетались со старинными вещами. Степанида Федосеевна, например, напялила свой драный тулуп поверх чёрной молодёжной майки с портретом зловещего Дарта Вейдера в жуткой чёрной маске. Выглядело это и страшновато, и, в то же время, как-то смешно и нелепо.

Лысые, беззубые, скрюченные и скорченные, хромающие, подпирающиеся громадными лесными корягами... Кто - вдвое выше обычного человеческого роста, кто - похожий на маленький лесной пенёк-обрубок... Кто - одет в звериные шкуры мехом наружу, украшенные бисером и ленточками, как зловещие фигуры в музее, кто - просто в густой шерсти до самых бровей, как какой-нибудь медведь... а с поясов свисают современные мобильные телефоны в разноцветных чехольчиках! Более несуразные фигуры и вообразить себе было невозможно.

- Шпашла ты, жначить, Вася, швою внучку! - шепеляво зашипела на них Степанида Федосеевна, когда бабушка вместе с Милкой поднялись на сцену. - Шперва в город её увежла, от наш шпрятала, а сейчас и шпашла?

- А ты как думала, Стёпа? - сухо спросила бабушка, пододвигая Милке стул и усаживая её на виду у всех посреди сцены. - Тебе, старая, не стыдно, между прочим, за все эти делишки? Хорошо, что твой сын в город работать переехал, обо всём мне доложил, так что не позволили мы с ним вашим Ваське с Настькой безобразия творить!

Милка в очередной раз за этот длинный волшебный день открыла рот. Это что же такое получается?! Что эта нелепая старуха... эта старая ведьма... Бабка-Ёжка с костяной ногой - родная бабушка младших Матюшкиных?! Если так - значит, недаром она утром к Милке и Светке подсела за щедро накрытым столом, уставленным заговоренными яствами!

- А што я шкажу? - злобно зыркнула на Милку Степанида Федосеевна. - Ты шама, Вася, все наши правила нарушила! Иж ведьм ушла, дочку свою нам на вошпитание не отдала, внучку от нас утаила! Отдала бы швою силу общщщществу - никто твою Милку и пальцем не тронул бы! А ты... и шама силой не польжовалашь, и нам от неё никакой польжы. Эгоижм это, вот што я шкажу! - и Стёпа воздела к потолку корявый палец.

Ведьмы и лешаки, рассевшиеся в зале пред сценой, глухо загудели, хрипло заворчали, заспорили на разные голоса:

- Верно Степанида говорит, верно...

- Да ерунду Стёпа говорит, сколько можно так жить - по старым отжившим правилам!..

- Люди нам давно уже зла не причиняют, и мы им тоже больше вредить не должны...

- А Милка-то Милованова и должна была стать СтаршОй, вот давайте её саму и спросим...

Милка невольно сглотнула комок в горле и крепко стиснула бабушкину руку.

- Ну, всё? - насмешливо спросила бабушка, когда лешаки и ведьмы немного успокоились и затихли. - Все высказались?

Степанида Федосеевна громко высморкалась в какую-то тряпку, но промолчала, лишь продолжала сверлить Милку пристальным недобрым взглядом.

- Когда я выбрала для себя человеческую жизнь и перед переездом в город передала старшИнство нашему заслуженному лешему, старику Коловратову... где он, кстати? - прервала себя бабушка.