Неделя в декабре

С Ванессой Уайтвэй Вилс познакомился в Нью-Йорке, во время уик-энда, который он проводил на Лонг-Айленде. Он остановился тогда у Никки Барбиери, в его доме с видом на дюны Вест-Хэмптона, и Никки уговорил своих гостей заглянуть на барбекю в аристократический, колониальных еще времен, особняк, в полумиле от них. Вилсу было тогда двадцать восемь, а сумма, которую он зарабатывал в банке, описывалась (с учетом бонусов) семизначным числом; он уже успел купить — в добавление к квартире в хайгейтских конюшнях — квартиру в Верхнем Ист-Сайде. Ванесса происходила из англо-американской семьи и после того, как жених-американец оставил ее с носом, стала отдавать предпочтение английской составляющей семейной традиции. Женщиной, что называется, теплой она никогда не была, а злоключение с женихом словно покрыло ее корочкой льда, от которого и самых заядлых бабников вроде Никки Барбиери пробирала зябкая дрожь.

Вилса же Ванесса заинтересовала. Она походила на рынок, к которому он еще не подобрал ключей, и ему захотелось понять, какие с ней связаны риски, — что на ней можно заработать, каковы ее «бета» и «дельта». Тогда Ванесса сносила знаки внимания Вилса, не подавая ему никаких надежд, она ясно дала понять, что считает НТВ вульгарным местом работы. Вилс с ней согласился, но разница между ними состояла в том, что как раз вульгарность биржи ему и нравилась: она составляла приложение к деньгам, к игре страстей и прибылей. Он пригласил Ванессу пообедать на Манхэттене и повел ее в самый популярный (по рейтингу той недели) ресторан Сохо, однако мгновенно понял, что постиндустриальный декор и замечательная многонациональная кухня ей не по вкусу. В следующий раз Вилс выбрал находившийся неподалеку от музея Метрополитен, на углу Парк-авеню и 80-й, французский ресторан с порхавшими по нему официантами и обтянутыми бархатом банкетками, и Ванесса совсем чуть-чуть, но все-таки оттаяла.

Разумеется, в Лондоне он время от времени подпитывал свое либидо, заглядывая в стрип-клубы, участвуя в мальчишниках и прибегая, в очередь с коллегами, к услугам женского персонала Сити, вернее, тех его представительниц, что намеревались сделать карьеру, обслужив всех до единого членов определенной торговой команды (Бренда — на одну ночь аренда: господи помилуй), однако женщины как таковые Вилса не интересовали. Он «делал свое грязное дело», как это тогда называлось, просто ради того, чтобы среди коллег не поползли ненужные слухи, ну и потому, что считал это полезным для здоровья, хоть и не вполне понимал, чем именно. Однако душу в него никогда не вкладывал. Ему нечего было сказать этим размалеванным созданиям, да в барах на Моргейт и Лондон-Уолл и разговаривать-то из-за стоявшего там шума было довольно трудно. Вилс не без некоторого уважения наблюдал, как его коллеги-брокеры обрабатывают двадцатилеток, дыша им в личики шампанским и выкрикивая сущие глупости, однако считал дивиденды, доставляемые плотскими утехами, недолгой и скудной прибылью на инвестируемые в них часы утомительной скуки.

Впрочем, с Ванессой Уайтвэй все обстояло иначе. Она была достаточно красива, считал Вилс, чтобы заставить других мужчин проникнуться к нему завистью и уважением: стройная, с каштановыми волосами по плечи и большими голубыми глазами; к тому же, увидев ее стоявшей в черном цельном купальнике на краю лонг-айлендского бассейна, он не заметил никаких признаков целлюлита. Ванесса пила водку с лаймом и мятой и выкуривала по пачке сигарет в день; от отца, американского промышленника, на ее личный счет приходили деньги, которых хватало на покупку одежды и уик-энды, которые она время от времени проводила в обществе своих подруг. По расчетам Вилса, даже если в денежном выражении она обойдется ему дороговато, во всех прочих отношениях содержание и техническое обслуживание Ванессы больших затрат не потребует: она не станет высасывать из него соки; он не окажется в таком положении, в какое не раз попадали многие подававшие надежды брокеры, которым приходилось отдавать обслуживанию и умиротворению их жен столько времени, что на обдумывание способов, позволяющих делать хорошие деньги, его почти не оставалось.

В час ланча Джон Вилс совершил редкую для него прогулку по городу. Он условился о встрече с Питером Рейнольдсом, инвестиционным менеджером компании «Шилдс ДеВитт», она же «Ватикан», не потому, что у Вилса с этим невыносимо честным Рейнольдсом было что-то общее, просто ему хотелось узнать, какими слухами обмениваются — над бокалами бароло и тарелками спагетти по 35 фунтов — посетители ресторанчика «Саджиорато», находящегося в нескольких ярдах от торгового пассажа «Барлингтонская аркада».

— Будете сегодня на гулянке «Старперов», Джон? — спросил, разламывая хлебную палочку, Рейнольдс.