Недетские игры

Декрет о половой зрелости. Конечно. Ему было лет двести или триста, если не больше. Как-то до изучения законодательных актов у меня всё руки не доходили, а Сашка и не настаивал. Согласно этому декрету подростки вступали в половую жизнь в четырнадцать лет. Наверное, изначально этот закон должен был защищать детей. А может, я ошибаюсь и романтизирую правителей древности. Может, всё это сразу задумывалось лишь для того, чтобы горстка любителей сладкого имела беспрепятственный доступ к десертному столу. В теории, каждый, кому исполнилось четырнадцать лет, был обязан посещать Дом для сексуального образования. На практике… на одном практическом занятии мне “посчастливилось” присутствовать.

Дикость. Глупость. Пережиток.

История. Традиция. Канон.

К этому можно относиться по разному, меня сия чаша, к счастью, минула. Но много ли таких, как я, в Яхоне? Десять? Сотня? Пара тысяч? Говорят, в некоторых регионах от родителей вообще ничего не зависит. Декрет так глубоко проник в кровь огромного кракена, такими сетями оплёл сознание жителей, что захочешь – не вырвешься.

Замкнутый круг. Пока ты ребёнок, ты боишься Дома, но стоит тебе вырасти – ты отправляешь в него собственных детей, потому что так принято. Потому что так поступали твои родители, их родители и родители их родителей.

И если к традиции раздельного проживания народ не хочет возвращаться, до последнего отказываясь отдавать своих чад государству, то декрет о сексуальном образовании играет в жизни Яхона большую роль.

– Мне плевать, – просипела я и рывком расстегнула молнию на мастерке. – Я не поэтому. Я просто не могу туда войти сейчас.

Мне надо время, чтобы прийти в себя, таймаут, чтобы собраться с мыслями и выработать стратегию поведения.

То, что мой спутник меня услышал, я поняла только тогда, когда он, почти минуту спустя, немного приподнял в удивлении бровь и пробормотал:

– Даже так?.. Извини, я понимаю… В таком случае, просто подожди тут, не уходи никуда.

Я не стала анализировать его слова, мне было искренне наплевать на то, что он подумал. Я опустилась на деревянную скамеечку у крыльца и закрыла глаза.

Про Лёшку, к своему стыду, я вспомнила только тогда, когда над моей головой раздалось деликатное покашливание.

– Ой, – я почему-то смутилась, увидев вчерашнюю попу. То есть, прямо сейчас попы видно не было. Прямо сейчас на меня смотрела высокая красивая брюнетка в длинном сером платье в пол, но я точно знала, что там, под платьем, находится то, что вчера так нагло и так прилюдно лапал Арсений Северов. – Привет. А ты Севера ищешь, да?

– Севера? – тонкие ноздри гневно затрепетали. – Он разрешил тебе называть себя Севером?

Я растерялась. И даже не потому, что он мне должен был это разрешить – я надеялась, что мне вообще никак не придется его называть. Я немного подвисла из-за того, как девушка на меня смотрела. В её взгляде было столько неприкрытой злобы, что мне даже страшно стало.

– Он не запрещал, – я пожала плечами и отвернулась, всем своим видом пытаясь показать, что разговор окончен.

– Он не говорил мне, что ты так на неё похожа, – вдруг произнесла девица.

Видимо, мне пора начинать привыкать к этой фразе.

– Не зеркально, конечно. У цесаревны кожа не такая бледная и волосы длиннее. И грудь больше… И губы другие… Но действительно, похожа…

Да-да, расскажи мне ещё о том, как сильно я от себя отличаюсь. Я едва удержалась от ядовитого замечания, а моя неожиданная собеседница вдруг поменяла тон:

– А ты почему тут сидишь? И где твой наладонник? Как ты собираешься регистрировать новый аккаунт без наладонника?

Я перевела на неё ошарашенный взгляд и только сейчас заметила, что на груди у неё висит не золотой кулончик, а маленький ключик – знак принадлежности к Гильдии.

Держите меня семеро! А Север действительно крут! Вчера на ПП он прилюдно лапал не просто какую-то девицу. Он лапал одного из местных Мастеров по работе с тинейджерами, в простонародье именуемых Мастерами Ти.

– Что смотришь? Где твой наладонник, спрашиваю?

– Я здесь не за этим…

– Я не спрашивала у тебя, зачем ты здесь! – отрезала девица. – Я спросила… как не за этим? Северов однозначно дал понять, что ты…

Она вдруг замолчала и нахмурилась. Затем попыталась разгладить морщинку, образовавшуюся на переносице между тонкими бровями и, наконец, царственно махнув в мою сторону рукой, спросила:

– Так что ты хотела?

Не так я представляла себе свою первую встречу с новым Мастером. Ну, что ж… Может, оно и к лучшему. Этот, по крайней мере, не станет облапывать липкими взглядами и не будет предпринимать попыток зажать в углу, пока Цезарь не видит. Наверное.

– Я? Я хочу, чтобы в этом Доме раз и навсегда забыли о моей сестре. Навсегда, понимаешь?

– Декрет о…

– Декрет – это только рекомендация, а не руководство к действию, – напомнила я.

– Это уже не тебе решать, – Мастер зло ухмыльнулась. – В конце концов, может у меня оказаться рычаг давления на Северова или нет? После всех этих лет?

– Алевтина не будет ничьим рычагом.

– Кто сказал?