Недетские игры

За всадниками, в своей маленькой кибитке, ехал дед Бук. С его лица то же не сходила улыбка. Он то и дело говорил что-то сидящему рядом с ним Цукату. Пёс важно и невозмутимо слушал и, видимо, во всём соглашался с дедом, так, что между ними царило полное взаимопонимание.

Замыкала свадебный кортеж большая, крытая повозка, которой правил Вяз. Это был настоящий дом на колесах. В нем ехало приданое Ивы с мудростью и любовью собранное Ольхой. Здесь было всё необходимое, ведь её дочь вступала хозяйкой в новый дом. Сама Ольха сидела рядом с мужем и смотрела своими ласковыми, лучистыми глазами на скакавшую впереди молодежь.

Это было самое приятное путешествие, когда-либо проделанное Данилой! Они ехали наслаждаясь каждой минутой предвкушения счастливого события, которое ждало их впереди.

Но вот миновали дни путешествия — до Обители остался один короткий переход. Семья остановилась на ночевку на том самом месте, которое так полюбилось Иве ещё в первую поездку в Обитель. Солнце этим вечером снова садилось в морские воды и всё так же, как и в незапамятные времена, это зрелище было завораживающе прекрасным.

Вместе с угасшим последним лучом на землю спустилась ночь. Утомленные путники отошли ко сну. Один Данила сидел у догорающего костра. Маленькие язычки пламени порой вспыхивали и тянулись вверх, но тут же опадали и разбегались огненными змейками по чёрным уголькам. Эта таинственная жизнь, творящаяся в недрах костра не отпускала его взгляд. Стояла оглушительная тишина и Даниле казалось будто он слышит сонное дыхание ночи. Неясные мысли лениво бродили в голове и рассыпались, словно пепел в костре. Вдруг одна из мыслей непокорно встрепенулась. Данила сонно отмахнулся от неё, но она не пожелала отступать.

Он поднял голову и огляделся. В вышине, над пропастью, где совсем недавно ярко светило солнце, появилась и начала разгораться светящаяся точка. Данила вскочил и подошел к краю обрыва. Точка росла и ширилась, принимая знакомые очертания. Наконец перед взором Данилы предстал Чертог Судьбы, он парил в воздухе, испуская мягкое свечение. Сотканная из света лестница вела к высоким дверям. «Закончи то, зачем ты пришел! Верни миру целостность!» Голос прозвучал отстранённо. Данила оглянулся. За его спиной стоял Радогост. «Что мне надо сделать, учитель?» Фигура Радогоста подернулась маревом, он уже повернулся, чтобы уйти, но остановился на секунду, рука поднялась, указывая на Чертог: «Иди!» Тяжёлые двери начали отворяться, приглашая войти, и Данила вступил на ступени.

Он вошёл. Перед ним стоял всё тот же алтарь с лежащей на нём Книгой. Подойдя он снова заглянул в неё. Так же, как и прошлый раз, по странице поползли странные знаки, преображаясь в образы. Он увидел себя стоящим перед огромным зеркалом, отражающим целый мир: деревья и горы, поля и долины, реки, несущие свои воды к бескрайнему морю… Везде двигались человеческие фигурки, они работали и отдыхали, спешили друг к другу и расходились в разные стороны, смеялись и плакали, жили и умирали. Этот мир жил своей жизнью, точно такой же, как и в тысяче других миров, но одновременно эта жизнь была особенной, уникальной, только ему, именно этому миру данной. Всё было там: и радость и печаль. Данила узнал его, это был его мир. Только отражение в зеркале было словно изломано. Он пригляделся и заметил бегущие по поверхности трещины и увидел, что в нижнем, правом углу отколот кусок. На его месте зияет провал пустоты, именно от него сетью бегут трещины. Знакомым, неприятным холодом вдруг пахнуло оттуда.

Словно очнувшись, Данила подошел к зеркалу. Достав из кармана амулет, он, с замиранием сердца, поднес его к зияющему провалу. Осколок точно встал на своё место. Зеркало на мгновенье затуманилось, а когда прояснилось снова, трещины пропали и Данила увидел в нём свое улыбающееся лицо:

— Целостность восстановлена! Картина мира больше не искажена! — весело сказал он своему отражению, и парень с той стороны ответил ему весёлым, радостным смехом.

Он снова стоял перед раскрытой книгой. На странице распускался тысячелистный цветок. Вот ещё несколько тонких лепестков вздрогнуло, отделяясь от бутона. Данила замер в ожидании, но цветок всё же полностью не раскрылся. Он подождал немного.

— Ну, что ж, у меня всё ещё впереди! Когда-нибудь я обязательно увижу, что же скрывается там, внутри!

Он повернулся и начал спускаться по лестнице. Двери за спиной медленно закрылись. Ступив на землю он оглянулся, провожая взглядом исчезающий Чертог. Ночь снова окутала его. Он вернулся к догорающему костру. Рядом с ним, выжидательно глядя на Данилу, сидел Цукат.

— Я завершил своё дело! — радостным шёпотом, чтобы никого не разбудить, ответил он на немой вопрос пса, — ты представляешь, Цукат, у нас всё получилось!!! Мы можем отправляться домой!

В порыве радости он взял в ладони голову пса:

— Ты можешь себе это представить! Домой!!! — возбужденно шептал он.

Выразительные глаза Цуката на миг вдруг стали печальны, но Данила не заметил этого в слабом свете догорающего костра.

— Я всегда знал, что у тебя получится! — ответил пёс через минуту.