Недетские игры

Вот и сейчас примерно так же. Поэтому я не нашла ничего более надежного, чем написать все на бумаге. Вытащить из сумки блокнот с ручкой и приступить к заполнению листа буквами. Строчка за строчкой.

Заправляю выбившуюся из общей массы волос прядь за ухо и подношу кулак к дверной поверхности.

Три коротких стука, за которыми следует громкий выкрик: «Войдите».

Переступаю порог, чувствуя на себе две пары глаз.

— Оля, — Кир слегка отстраняется от стола вскидывая взгляд.

— Привет, — аккуратно прикрываю за собой дверь кабинета, крепче сжимая в руках сумку.

— Что случилось?

Бушманов смеряет мое лицо серьезным взглядом, словно хочет без объяснений выяснить, что со мной происходит.

— Да это по работе, — нервно постукиваю по столу ногтями, прежде чем полезть в сумку и выудить оттуда листок. — Вот.

— Что это?

— Там все написано, — стискиваю ручки сумки пальцами.

Кир бегло читает мою «рукопись», хмурится и резко вскидывает взгляд. Сглатываю, поджимая пересохшие губы. Я отчетливо вижу, как меняется его выражение лица, а глаза… Боже, в его глазах творится что-то сумасшедшее. Там не просто злость, там настоящий апокалипсис.

— Извини, я не смогла вчера сказать… вслух, — добавляю шепотом.

— Жор, погуляй пять минут, — Кир косится на сослуживца, и тот понимающе кивает и выходит за дверь.

Кирилл провожает его взглядом, я, впрочем, тоже. Когда в кабинете остаемся только мы, становится еще более неловко. Идеально сидящий на мне костюм теперь кажется сбруей.

— Когда?

— Что?

— Когда он звонил?

— Вчера, я в душ пошла и…

— Фото…

— Я не покажу, — отрицательно качаю головой.

Ни за что в жизни не покажу. Я там на коленях и… нет.

Бушманов барабанит пальцами по столу, едва заметно скользит языком по верхним зубам и поднимается с места.

— Ты сегодня не работаешь? — убирает руки в карманы джинсов, замирая у окна.

— Меня отпустили на пару часов.

— Понял. Звони.

— Кому?

— Брату моему, звони и переноси встречу.

* * *

Первая мысль, что звучит в моей голове: «Убью!» Лично его закопаю.

Минутами позже ярость, накатившая волной, конечно, схлынула. Осадок остался, но разум, к счастью, включился.

В таких делах нельзя действовать на эмоциях. Хотя хочется, конечно. Очень и очень хочется открутить ему башку.

Отталкиваюсь от стола и смотрю на Олю. Сидит, сжалась вся, будто все мои мысли уже прочла, только вот не Олега, а себя в мои враги записала.

— Все хорошо, Оль, — говорю исключительно для того, чтобы ее подбодрить. Только вряд ли сейчас у меня это получится.

Она уже прошла точку невозврата и успела закрыться в себе.

— Да-да, — бормочет, а глаз не поднимает.

Стыдится. Вполне понятная реакция в ее случае.

— Нужно позвонить, Оль. Сказать, что встретиться ты можешь только сейчас.

— Хорошо, — вынимает из сумки телефон и кладет его на стол. — Поставлю на громкую?

Киваю, и она уверенно жмет на зеленую кнопку.

— Соскучилась? — гнусавит Олег.

Либо с бодуна, либо уже с утра накидался.

Олины зрачки расширяются, а глаза округляются до невероятных размеров. Вот теперь она вскидывает голову и смотрит на меня, плотно сжав губы.

Покручиваю кистью, подталкивая ее к ответу.

— Губу закатай, — бойко выдает моя девочка, хотя сама при этом горбится. — Мне неудобно в обед, но есть полчаса сейчас.

— С каких пор ты решила, что можешь ставить мне условия?

— Ни с каких, Олег. Тебе нужна эта встреча или нет? — шумно выдыхает, начиная растирать щеки. — У меня по горло работы и…

Делаю шаг, крепко сжимая ладонями Олькины плечи.

— Не ори, понял я. Сейчас так сейчас. Минут через пятнадцать-двадцать подъеду.

— Хорошо, — она выдыхает, упираясь затылком в мой живот.

— Ты только без глупостей там. Помни, что тебе я присылал самые невинные фотки.

— Через двадцать минут, — отрубает Грицай и сбрасывает звонок. — Что дальше? — теперь уже адресует вопрос мне.

— Ты встретишься с ним. Он должен думать, что его план работает. Он дал тебе три дня. Но появился раньше явно не просто так. Нам нужно знать зачем.

— Поиздеваться, зачем же еще?!

— Не думаю, что только за этим. Я надену на тебя микрофон, чтобы записать ваш разговор.

— А потом?

— А потом… есть у меня одна идея, — веду ладонью по ее плечу, добираясь до шеи. — Главное — веди себя так, как будто ничего мне не говорила. Он там, конечно, периодически в дрова. Но просечь может.

— Ладно.

Оля выпрямляется. Медленно разворачивается ко мне лицом.

— Спасибо тебе.

— Я пока ничего не сделал, — намеренно от нее отдаляюсь, лишая поддержки.

Веду себя как свинья, знаю. Но она не должна быть спокойна и уверена в том, что сейчас все хорошо. Брат это поймет и свалит.

А мне что-то подсказывает, что встретиться с ней он хочет точно не на тему своего шантажа. Тут другое. В глубине души я уже догадываюсь, о чем пойдет разговор, но пока не услышу сам, это всего лишь мои личные соображения.

Ощутив мою отстраненность, Оля опускает взгляд в пол, стараясь незаметно вытереть слезы.

Да твою ж!